Суперновая (СИ)

Вот так вот просто он рассказывал целой толпе о первом совершенном убийстве. И Ешимару было действительно очень больно за то, что случилось с ребенком. Что Емицу сделал с ним. Никто так и не решился вставить хоть слово в этот монолог.

— Угадаешь, что было потом? Емицу пристрелил ее. Без жалости, как уличную псину. Я почти не помню ее лица, но вот волосы, растекшиеся по полу и кровь, что их пропитывала до недавнего времени приходила мне в кошмарах. Знаешь, что он мне тогда сказал? У наследника Вонголы не может быть привязанностей. Слабость равно грех.

Ешимару наконец снял рубашку и педантично сложив ее, положил на диван к галстуку. Его действия словно небыли никак привязаны к истории, которую он рассказывал. Ничего в позе, жестах, плавных движениях не выражало, какой ужас он открывал собравшимся. Испуганным на мгновение выглядел даже Реборн. Потому что впервые увидел Саваду без действия пламени без одежды. Все тело подростка расписывали грубые шрамы. Где-то едва видимые, а где и смотрящиеся болезненными и сейчас. Шрамы от оружия, от пуль, от пламени. Их было так много, что Аркобалено не мог себе представить, как это должен был вынести ребенок. Что Емицу наделал…

— Как тебе картинка, нравится? Вот этот шрам остался от кулака отца, он пробил меня практически насквозь, видишь, какие неровные края. Ребра и внутренности были в кашу, от боли я даже не мог кричать. А это первое пулевое. Было почти не больно, пули очень аккуратные. Вот эти, это наказание за проваленный тест. Их вырезали ножом специально, блокируя мое пламя, чтобы оно не могло меня лечить. Оставить шрамы на пламенном на самом деле довольно сложно.

Еши усмехнулся, хрупко, надломлено и сразу за этим полностью стер эту уязвимую эмоцию. Закончил крутиться, демонстрируя себя во всей красе и впервые с начала монолога посмотрел брату прямо в глаза.

— В какие-то моменты, точно так же, как и ты, думал, почему не я? Почему я здесь и мне так больно, а брат сейчас с мамой, возможно гуляет по парку или ест ее кацудон. Я так ненавидел это, то, что мне так достается, я так страдаю, а ты дома, счастливо разгуливаешь по улицам и ходишь в школу. Почему ты, а не я? Иногда, закрывая глаза я мечтал, что все было бы по-другому, совсем как ты мечтал, что отец заметит твою исключительность и выберет тебя. Я больше всех мечтал, что отец заметит твою исключительность и выберет тебя.

Тсунаеши не знал, что сказать. Все происходящее просто не укладывалось у него в голове, все эти слова не могли быть правдой, он ведь знает своего брата, тот точно ему врет. А если даже это и правда, то он наверняка как-то это заслужил. Словно чувствуя эту эмоцию, Ешимару продолжал. И его слова звучали иронично.

— А потом я представлял своего милого, доброго старшего брата, с пушистыми волосами и янтарными глазами, которому ломают руку в трех местах и стискивал зубы. Я знал, что пока я там и делаю то, что мне скажут, ты будешь в безопасности. Пока он со мной, и он во мне не разочарован, он до тебя не доберется. Ты прав, Тсунаеши, я ничего не знаю. Но это не незнание о твоей дружбе с Бьякураном, и не незнание того, что любимый брат, которого я так защищал, доболтался с Варией до плана моего убийства. — Глаза Тсуны в ужасе расширились, и он сделал шаг назад, словно готовясь бежать. — Я не знаю, какого это, спать до обеда, играть с друзьями в компьютерные игры, мирно гулять по парку, влюбляться в одноклассницу с соседней парты. Я ничего не знаю, и ни на что не способен, кроме как убивать. Я надеялся, что ты меня научишь, Тсунаеши, но ты так ненавидел меня с первой секунды нашей встречи, что я почти убедил себя, что так же ненавижу тебя в ответ. А сейчас, сейчас мне от тебя ничего больше не нужно. Поступай как знаешь. Больше я не буду тебя прикрывать.

***

Битва колец началась по плану. На предварительную встречу заявились буквально все. В смотровой зоне сидели представители местного Якудза, Ария и ее помощники из Джиглио Неро, Бьякуран, представляющий Вайт Спел, еще далекий от Мельфиоре и Дино с подчиненными из Кавалоне. Прибыл Девятый, считающий все это скорее глубоким сюром, и Емицу, впервые всерьез переживающий по поводу. Потому что еще в смотровой зоне, отдельно ото всех, сидел Тсунаеши с полным набором хранителей, которых, как Вонгола знала, собирали для Ешимару. Аркобалено Верде и Фонг вальяжно разместились на коленях представителей Тсуны, чем ясно дали понять диспозицию сил.

На спектакль имени его брата, Еши пришел лишь в сопровождении Реборна, чем вызвал поток презрительных комментариев со всех сторон.