Суперновая (СИ)

— В независимости от того, выиграю я или проиграю, я никогда не буду бежать! Не тогда, когда должна сражаться ради своего Неба. И никто из нас не будет. Если ты не хотел, чтобы мы сражались, тебе не стоило нас сюда приводить.

Для Ешимару бой проходил страшно. Он знал, что что бы не случилось, Йосано не может умереть. Но это знание ничем ему не помогало, когда закаленный убийца избивал у него на глазах дорогого человека. Акико была хорошим бойцом, но она не была боевиком. И необходимость смотреть на то, как Луссурия с колена, закованного в железо, бьет его Хранительницу в живот или с тяжелого кулака, ничуть не жалея, разбивает ей лицо, было невыносимо. Но он не мог вмешаться. Не потому, что боялся нарушить правила, на потерю колец ему было плевать, но потому, что гордая Йосано не простит ему этого. Это было ее решение, и она следовала ему, потому что так хотела. Ацуши зажмурился, не в силах смотреть, а Акутагава сверлил клетку таким взглядом, что за сохранность жизни Луссурии после боя стоило опасаться. Под взрывным Чуей тряслась земля.

Но Акико все не сдавалась. Пламя укрепляло ее тело, а потому она могла вынести многое. Сражаясь скальпелем, нанося постепенно врагу ранения, что медленно истощали соперника. Слишком медленно, учитывая, как быстро ломались ее кости. Слишком медленно, но все равно работали. Луссурия зарядил девушке ногой в голову и видимо именно тогда она решила, что пора. Наблюдающие с шоком смотрели за тем, как избитая шатенка вспарывает собственное горло. Как быстро течет ее кровь и как яркий свет сильнейшего пламени окутывает ее с ног до головы, полностью исцеляя.

— Твоя беда в том, что я могу так бесконечно! — Зло отрезала она в лицо врагу, — Я могу хоть до утра лечить себя, в то время как твое пламя для этого недостаточно сильно. С тех пор, как меня нашло мое Небо, не существует причины, по которой я могу отступить. Я сражаюсь не за кольца, я сражаюсь не с тобой. Я сражаюсь только для того, чтобы доказать Ешимару, что в независимости от того, насколько это важно, на его стороне всегда будут люди, которые никогда от него не отступят! Всегда будут те, кто до последнего будут стоять на ногах, не позволяя себе сдаваться.

— Ты не можешь вот так говорить, что сражаешься не со мной, ты должна уважать своих противников! — Серьезно сказал Луссурия. Сила воли этой хрупкой девушки поражала, его поражала решимость, с которой Акико была готова снова и снова сносить увечья, но не отступить от своего Неба.

— Ты мне не противник. — Уверенно заявила Йосано. И прежде, чем показалась излишне высокомерной, она добавила, — Я ненавижу драться, я врач! Мое призвание спасать жизни, а не отнимать их, и единственный мой противник — это смерть!

На этой ноте Йосано попала скальпелем измотанному Луссурии точно в сонную артерию. Кровь залила его горло так же стремительно, как до этого заливала саму девушку, и пока свет ее пламени окутывал его, полностью исцеляя все повреждения, Акико сорвала с шеи офицера кольцо.

Луссурии оставалось лишь удрученно смотреть ей в след.

Ешимару встретил свое Солнце крепкими объятьями, не стесняясь показать всем, как сильно он переживал за нее. Он крепко сжимал девушку, дыша ей в волосы, успокаивая собственное сердцебиение. Савада и сам не понимал, какое влияние на него окажут ее слова. Как сильно мальчик внутри него мечтал хоть когда-нибудь услышать нечто подобное. И как Йосано это почувствовала.

Бой грозы переместил действующих лиц на крышу, Червелло заливали что-то про то, что подгадывали погоду к грозе, но все пользователи пламени почувствовали ненатуральное происхождение погодных условий.

Суровый, огромный по своей комплекции Леви А Тан возвышался над стоящим перед ним Дазаем в два раза, и громко вещал про то, как перебьет их всех, но ожидаемо, не производил на подростка никакого впечатления. Осаму скучающе оглядывал своего противника и только слегка ухмылялся. У Ешимару от этой ухмылки пошли мурашки вдоль позвоночника. Он слишком хорошо знал, на что способна его Гроза. Вот уж за кого вообще не стоило волноваться. Знакомые с ним хорошо Кое и Чуя передернули плечами.

— Этот громила — труп, — высказал Чуя, обращаясь к своему боссу.

Услышавшая это заявление Вария выражала скептицизм, глядя на не то чтобы внушительной комплекции подростка, в котором вообще не ощущалось пламени.

Как только Червелло дали старт и молнии стали бить в громоотводы, накапливая заряд, Дазай сорвался с места, не давая Леви опередить себя и открыть свою систему из зонтов. А Тан радостно принял ближний бой, собираясь как следует его поджарить, но от первого удара Осаму уклонился, а второй заблокировал. Скуало громко заорал, готовясь увидеть мальчишеский труп, но ничего не произошло. Заряд не сработал, и противники снова отдалились.

— Что он сделал? — Спросил Реборн, сидящий на плече у Ешимару.

Савада цыкнул поняв, что буквально все прислушиваются к диалогу, интересуясь, что произошло, но все же ответил.

— Защитная функция пламени Дазая работает таким образом, что полностью блокирует пламя любого, к кому он прикасается.