Сущность зла

Я был в этом уверен.

Клара поправится, потому что я одолею Бестию.

2

Ветер принес в Альто-Адидже широкий облачный фронт с Балкан. Ожидаются осадки в виде снега, каркал прогноз погоды. Снова белизна, подумал я и выключил радио. Припарковался сразу за кладбищем Зибенхоха.

Посидел в баре, выпил кофе и съел рогалик. Потом, стараясь никому не попадаться на глаза, отправился к жилищу Бригитты. Шел, низко наклонив голову, как и немногие прохожие, попадавшиеся мне на улице.

Ледяной ветер принес с собой запах снега. Я выругался, почувствовав, как во мне крепнет решимость. Все, что угодно, ради спасения Клары.

Я застыл на месте.

Черный «мерседес» последней модели был припаркован у входа. Гигантский сверкающий таракан с тонированными стеклами. Казалось, машина как машина, вполне безобидная, каких много. Но ничего подобного. Я узнал этот автомобиль. Со времени моего приезда в Зибенхох видел его много раз. Автомобиль Манфреда Каголя.

Я спрятался под аркадой.

Я ждал, а между тем первые снежинки уже начинали сыпаться с жемчужно-серого неба.

Он появился.

В верблюжьем пальто с поднятым воротником, в шляпе с широкими полями, скрывавшей пол-лица. Но это был он, я сразу же его узнал. Заметил, как он, выходя, закрыл дверь на два оборота. У него был ключ от дома, он вел себя как хозяин. Меня это удивило? Ничуть.

Я прижал к груди пластиковый пакет, который принес с собой. Если и были у меня какие-то сомнения по поводу того, что я собираюсь сделать, то, увидев, как Манфред выходит из этой берлоги, я их окончательно от себя отогнал.

«Мерседес» развернулся. Белое облачко вырвалось из выхлопной трубы, и машина бесшумно тронулась с места.

Я досчитал до шестидесяти. Минуты более чем довольно. Широкими шагами подошел к дому Бригитты и позвонил в колокольчик. Раз, второй и третий.

Четвертого не понадобилось.

3

Улыбка у меня вышла фальшивой, как монета в три евро, зато изумление на лице Бригитты было неподдельным.

— Привет, Бригитта.

На ней был халат в бело-розовую клетку. Она стянула воротник на груди, возможно, из-за холода.

Заложила за уши пряди волос.

Заговорила.

— Сэлинджер, — произнесла она хриплым голосом, — ты что тут делаешь?

— Пришел немного поболтать.

Я не стал дожидаться приглашения. Вошел, и все тут. После минутного колебания Бригитта закрыла дверь.

Внутри все так же воняло, но Бригитта сделала над собой усилие и немного прибралась. Бутылки с тумбочек исчезли, кое-где была вытерта пыль. На столике перед диваном уже не громоздились сплющенные банки и бутылки из-под форста. Старые газеты, прежде раскиданные повсюду, сложены в углу. Я заметил, что одеяла, которыми я спасал ее от переохлаждения, были аккуратно сложены, а сверху, словно трофей, лежал альбом в кожаной обложке.

Я помахал пластиковым пакетом, протянул ей:

— Вот, принес тебе завтрак.

— Ты что, завтракаешь «Четырьмя розами»?[52]

— Я — нет, — ответил я.

На кухне я нашел бокал. Сполоснул под краном, кое-как вытер. Вернулся в гостиную.

Бригитта сидела на диване, накинув одеяло на плечи. Ноги голые. И безволосые, как я не преминул заметить. Она прибралась в доме и сделала депиляцию.

Манфред.

Я налил бурбона в бокал и протянул ей:

— Твое здоровье.

Бригитта отвернулась. Я приблизился. Сунул бокал ей в руку. С силой прижал пальцы. Бригитта взвыла.

— Чего ты хочешь, Сэлинджер?

— Поговорить.

Бригитта рассмеялась:

— О чем?

— О том, как умерла Эви. — Я сделал паузу. — И Гюнтер.

— Не упоминай его имени, Сэлинджер. Я недостаточно пьяна, чтобы это стерпеть.

— К тебе приходили гости, правда?

Бригитта не ответила. Сжала в пальцах бокал.

— Не твое дело.

— Ты права. Но у меня есть это.

Я достал экспертное заключение. Не протянул ей. Держал между указательным и средним пальцем, как козырную карту.

— Что это?

— Доказательство, которое Гюнтер так и не предъявил тебе.

— Где ты это нашел?

— Вопрос неверно поставлен.

— А как его верно поставить, Сэлинджер?

— Хочешь выпить?

— Нет.

— У меня был дружок, — стал рассказывать я, — по имени Билл: он работал как роуди для группы «Кисс». Он придумал собственный рецепт для завтрака. Три части молока, одна часть «Четырех роз», сырое яйцо и порошок какао. Добавить две ложки сахара и хорошенько перемешать. И солнышко засияет снова. Разве тебе не хочется солнышка, Бригитта?

— Сукин сын. Говори, что у тебя за листочки.

Я прочел это в ее глазах. Бригитта умирала от желания выпить. Она была алкоголичкой. Запойной пьяницей. Алкоголики не могут устоять перед рюмочкой. И мне не нужно было, чтобы она устояла. Я вел себя как последняя сволочь. И совесть меня не мучила.

— Мотив для убийства Эви.

Бригитта задрожала.

— Где ты это нашел?

— Это нашел Гюнтер, — ответил я. — Мне бы никогда не докопаться до этого, если бы не он.

У Бригитты задрожал подбородок. Она расплакалась. Только теперь я заметил, что она накрашена. Тушь потекла обильными темными ручьями. Я находил ее жалкой. Более того, я ее ненавидел. Пьяная шлюха, которая наврала мне с три короба, больше ничего.

В своей ненависти я нашел способ подколоть ее:

— Хочешь, поговорим об Эви?

— Убирайся.