Сувенир

Хорошо, что есть еще Наташа. Она придет в любом случае, как только узнает. У Наташи мужа нет. Дружат они уже лет пять, не меньше. Это срок. Однако Наташа, скажем так, женщина бережливая. Марья Алексеевна вспомнила сумму, которую потратила днем на мотоциклиста. Да эта скупердяйка и третьей части таких деньжищ не выложила бы даже за собственную мать! А добрым словом страшное кровотечение Марьи Алексеевны не остановишь!

Зубкина нервно поежилась в кресле. Ладно! Черт с ними, с Аленой и Наташкой. Вот сотрудники очень ценят ее. На память пришел случай пятилетней давности. Тогда Марья Алексеевна сломала ногу. В первый же день начальник и двое подчиненных привезли ей целый пакет бананов, апельсинов и бутылку отличного шампанского… Хлеб, масло, мясо и овощи ей покупал сосед — добрый алкаш дядя Женя. Сдачу он оставлял себе на бутылку.

«Куча», казавшаяся поначалу большой и кипучей, вдруг высохла и рассыпалась, как древняя мумия, на которую упал саркофаг. От досады захотелось разбежаться и удариться лбом о самосвал. Или мусоровоз, на худой конец.

Но рабочей техники, к счастью, поблизости не наблюдалось, да и лба было жалко. Поэтому Марья Алексеевна только занесла в черный список своего телефона номера двух подруг, гипотетически отказавших ей в помощи, и улеглась спать.

Уже перед самым рассветом, за полчаса до того, как из больницы позвонила медсестра, Зубкиной приснился ужасный сон. С поразительной ясностью, в мельчайших подробностях, будто она покинула школу не восемнадцать лет назад, а только вчера, в сознании встал кабинет химии, полный бывших одноклассников. Последние, однако, больше не были детьми. За партами сидели весьма почтенные дяденьки и тетеньки. Химичка, Марта Георгиевна, возвышалась у доски, расставив ноги широко и уверенно, словно Эйфелева башня. Она по своему обыкновению оглядывала класс ледяным взглядом, способным в секунду ингибировать любые реакционные действия «выучней», как она величала всех своих учеников. В правой руке химичка крепко сжимала огромный пробиркодержатель, металлические лапки которого обхватили Марью Алексеевну за талию так, что она висела в воздухе, конвульсивно болтая маленькими голыми ножками.

— Итак, — процедила химичка тоном охрипшего генерала, — кто мне скажет, как правильно сжигать ведьму?

По классу прошелся легкий шепот, но руку никто не поднял.

— Неучи, — подосадовала химичка, и на голове ее злобно задрожали многочисленные перья, уложенные по моде восьмидесятых. — Значит, так. Перед тем, как обжигать ведьму, нужно убедиться, что вся ее поверхность совершенно сухая. Если хоть самую малость вспотеет, может прогреться неравномерно и растрескаться раньше времени.

Марья Алексеевна вновь забрыкалась, но держатель сомкнулся намертво.

— После того, как закрепили ведьму в слегка наклоненном положении, убедитесь, что ее горлышко не направлено на соседа или на вас самих, чтобы под действием высокой температуры она не изрыгнула на вас смертельное проклятье. И тогда можно начинать сжигание. Для начала проведите ее сквозь пламя несколько раз…

Марья Алексеевна исхитрилась и повернулась в держателе вниз лицом. Прямо под ней разверзлось адское пламя спиртовой горелки. Она открыла рот, чтобы крикнуть, но тут же проснулась от телефонного звонка.

— Ну что, знакомая, очнулся ваш Георгий Щерба. Прогнозы очень утешительные. Можете приехать, — сообщила медсестра голосом сонным, но довольным. Было слышно, что объявить приятную новость ей самой было в радость.

— Слава Богу! — выдохнула Марья Алексеевна, все еще мокрая от висения над горелкой.

— В восемь можете подходить.

— Ну, я не знаю, наверное…

Зубкина замялась, не зная, что сказать. Мысль о том, что придется увидеться с почти убиенным ее злыми чарами мотоциклистом, испугала не меньше Марты Химички.

— Его жена и дети так и не пришли, — заговорщически уверила медсестра. — Можете приходить. Он вас ждет.

Ну и намеки! Марья Алексеевна совсем растерялась.

— Да мы с ним едва знакомы. Он меня и не вспомнит. Наверное.

— Так и есть! — обрадовалась почему-то медсестра. — Он, действительно, не помнит никакой Марии. Это и не мудрено после такого приключения. Но я ему все рассказала: что, мол, подруга, красивая женщина, сильно переживала, лучшие лекарства купила и все такое. Так что, приезжайте, не бойтесь.

И с этими словами она повесила трубку.

Переплет, в который невольно попала Марья Алексеевна, из недолговечного мягкого превращался в основательный твердый, и, соответственно, история приобретала все новые главы, явно ведущие к драматической кульминации. Как ни крути, а заканчивать повествование нужно было тотчас. Пусть незнакомец думает, что он, действительно, знал какую-то Марию до того, как расколол голову о самосвал. Учитывая то, что за двое суток жена к нему ни разу не пришла, этот Георгий, наверное, знал в своей жизни очень много «Марий». Главное, чтобы любопытная медсестра не дала ему номер телефона, если он станет просить. Хотя, не особенно, должно быть, он благодарный человек, раз близким так насолил.