Сувенир

Когда тусклый осенний вечер щедро раздавал увольнительные работникам Учреждения, а Ульяна устало натягивала ярко-розовые резиновые сапоги, в дверь кабинета постучали.

— Прием окончен! — крикнула она, задвигая под стол черные лодочки, в которых ходила весь день.

— Внучка, я на пять минут, можно?

Узнав голос Ратного, она вздохнула с досадой. Сил на бедолагу совсем не осталось.

— Проходите, пожалуйста.

Старичок повертелся у входа, пытаясь пристроить мокрый зонтик, потом положил его на пол рядом с серой авоськой и уселся напротив Ульяны.

— Куда же вы подевались днем? Я хотела…

— Знаю-знаю, — перебил ее дед. — Все слыхал. Я не за тем сюда пришел.

— А зачем же? — насторожилась Ульяна.

Частенько одинокие пожилые люди воспринимали вежливость и участие с ее стороны как предложение дружбы. Тогда они приходили без всякого дела, просто поговорить про жизнь, пожаловаться на свои беды. Как правило, в конце рабочего дня, чтобы не отвлекать Ульяну от работы. Некоторые приносили выпечку, а одна бабуля однажды поставила на стол литровую банку домашнего вина из лепестков розы. От дружеских посиделок, как правило, спасал звонок Веры. Ульяна говорила, что звонит семья, извинялась и уходила, хоть дома ее ждал только кот Елисей.

Старичок тем временем с неожиданным проворством подхватил свою авоську и извлек из нее большой стеклянный шар на керамической подставке. Такие сувениры можно увидеть в каждом рождественском фильме. Кто-нибудь из героев обязательно смотрит внутрь шара, а перед зрителем предстает огромный искаженный глаз.

— Послушайте, это лишнее, — заговорила Ульяна. — У меня вряд ли получится вам помочь.

Старик бережно поставил вещицу на стол и потер рукавом запотевшую верхушку. Таких шаров Ульяне видеть еще не приходилось. Внутри его прозрачного тела плавали не снежинки, как в большинстве подобных сувениров, а крошечные золотистые монетки. Они опускались на симпатичную розовую свинку, задравшую кверху рыльце. Рот свинки был широко открыт, и те монетки, что попадали в него, через пару секунд вываливались у свинки из-под хвостика. На лбу керамического животного было что-то вроде диадемы с ярко светящейся изумрудно-зеленой каплей в середине.

— Не получится — и не надо! — заявил старик. — Ты хотя бы пыталась мне помочь. Вот я и принес Зою.

Он снова любовно погладил шар по гладкой голове. Глеб Сергеевич явно не купил сувенир перед походом в Учреждение: наверняка, он принес дорогую сердцу вещь.

— Нет, заберите сейчас же! — потребовала Ульяна.

— Она тебе не нравится? — обиделся старик.

— Нравится. Но я не могу ее принять.

— Очень даже можешь!

Он оглянулся по сторонам и заговорил шепотом:

— Зоя — не сувенир. Она — настоящий оберег. Если будешь держать ее рядом, то всем твоим обидчикам придется не сладко.

Ульяна понимающе заулыбалась. Бедный человек, видимо, помутился рассудком. Но намерения его были добрыми, и она решила не обижать его:

— Ну, хорошо. Я возьму вашу замечательную Зою. Если вам не жаль с ней расставаться.

— Что ты, что ты! — быстро проговорил обрадованный дед. — У меня еще есть. Очень много таких.

— Тоже волшебные? — подмигнула Ульяна.

— Можно и так сказать.

Седая голова снова затряслась, и Ратный встал:

— Не буду больше тебя задерживать, внучка.

Провожая его до двери, Ульяна думала, что этот новый друг, наверняка, будет навещать ее не реже раза в месяц. Если не каждые две недели. Тогда она не могла и подозревать, что очень скоро будет сама с замиранием сердца искать старика.

Чертовщина начала твориться на совещании утром следующего дня. Юлия Викторовна, как всегда нарядная, с лакированными буклями, по цвету и форме похожими на клецки, стояла перед коллективом и обрисовывала ужас грядущей проверки, как вдруг у нее сильно зачесалась левая щека. Начальница быстро поскребла лицо длинными акриловыми ногтями и попыталась продолжить речь, но зуд не проходил.

— Укусило что-то, наверное, — предположила она и на этот раз принялась тереть щеку ладонью, уставившись на подчиненных слегка одуревшими глазами.

Через минуту натирания левой щеки зачесалась правая, и тогда в ход пошли уже обе ладони.

— Да что же такое, что ж такое, — приговаривала Стяжинская и от души продолжала бороться с внезапной напастью, видимо, забыв, что вокруг толпа удивленных зрителей.

— Юлечка Викторовна, дайте глянуть! Если это укусы, то расчесывать нельзя, — вызвалась на помощь Наталья Лисичка. Она всегда старалась быть под рукой у «пирамидки» и потому уже давно занимала должность ее заместителя.

Чесунья с трудом прервала трение и подставила под обзор Лисички опухшее раскрасневшееся лицо.

— Ничего нет, странно, — объявила Наталья. — Наверное, аллергия на что-то.