Суждено выжить

Не доходя до крайнего дома 10-12 метров, мы втроем встали за поленницу дров. Пеликанов, подойдя к дому, постучался тихонько в окно. Оно открылось, показалась кудлатая голова 12-летнего мальчишки. Он внимательно посмотрел на вооруженного Пеликанова. Раскрыл рот, хотел, по-видимому, задать вопрос, но Пеликанов полушепотом спросил: «Немцы в деревне есть?» «Да, – ответил мальчик. – Через дом поселилось семь человек и почти во всех домах есть, где три, где четыре». На вопрос, не видал ли он дядьку в черной меховой шапке, в длинной шинели, мальчик сказал, что сегодня вечером немцы и полицай ловили кого-то в лесу, а полицай Федька хвалился, что в красном овраге поймали и расстреляли двух человек.

На просьбу, нет ли чего съедобного, голова мальчика скрылась в темноте, затем в окно протянулись руки с большим куском хлеба. Пеликанов, как голодная собака, выхватил из рук мальчика хлеб и спросил, где живет староста, живут ли у него немцы. Мальчик сказал, что он точно не знает про немцев, но думает, что нет, и рассказал, как лучше пройти к старосте.

Пеликанов подошел к нам. В первую очередь разломил на четыре части хлеб. Всем досталось по небольшому кусочку. Мы его проглотили не жуя. Было принято решение идти к старосте. Выбора более не было, так как надеяться на продукты Дементьева одинаково, что искать иголку в стоге сена. Голод волка иногда загоняет прямо на стволы ружей. Нас голод тоже гнал на большой риск для своей жизни. Мы пошли к старосте, богатому и запасливому мужику.

Как сказал мальчик, обошли деревню задами, вышли в первый переулок. Первый дом в переулке – это дом старосты. Адрес был дан безошибочно. Вошли сначала во двор, затем с соблюдением вежливости и культуры тихонько постучались в дверь избы. Послышался густой бас: «Да! Входите!»

Мы, четверо парней с автоматами наперевес, вошли один за другим в избу. Староста, пожилой мужчина лет 50-ти, сидел за столом, с таким же пожилым и толстым немецким фельдфебелем. Перед ними стояло по половине стакана самогона. На столе в тарелке нарезанный мелкими кусочками свиной шпик, квашеная капуста и соленые огурцы. Уверенный в победе фельдфебель на наш стук и вход даже не обернулся. Он сидел спиной к двери. Место против него пустовало. Лежали вилка и нож, а также обкусанный ломтик хлеба. Стоял стакан с недопитым самогоном. О нашем неожиданном появлении фельдфебель догадался по расширенным зрачкам и трясущимся рукам старосты. Его руки тоже затряслись, и правая медленно пошла назад по направлению к кобуре.

Я подошел к фельдфебелю в момент открытия им кобуры, обрезал ремень финкой и спокойно сказал: «Хенде хох». Его руки медленно поползли вверх и, круто согнувшись в локтях, выпрямились. Лицо старосты из розового превратилось в бледное. На лбу выступили крупные капли пота. Он ерзал своим толстым задом по скамейке. Трясущиеся руки держал на столе, чем давал понять, что он безопасен. Фельдфебелю я сказал встать. Держа руки в одном положении, он подчинился моей команде и с военной выправкой поднялся, стоя спиной к нам. Пеликанов обыскал фельдфебеля. Из карманов его были извлечены кольца, серьги и складной ножик. Пеликанов обрезал ему подтяжки, затем все пуговицы на брюках и белье. Связал ему руки сзади и заткнул рот тряпкой. Открыл ему люк в подпол и показал рукой. Фельдфебель с большой охотой нырнул туда. Пеликанов закрыл люк. В это время послышались шаги. Затем ощупывание дверной ручки. В дверь вошел офицер с серебряными галунами и такими же погонами. Ребята пропустили его в дверь, помогли ему не войти, а влететь. Парабеллум его вместе с кобурой был обрезан, документы изъяты. Офицер прямым ходом был отправлен в подполье со связанными руками и заткнутым грязной тряпкой ртом.

Пеликанов связал старосте руки. Затем полушепотом сказал: «Наполняй наши мешки продуктами или я твои кишки растяну сейчас по всей избе». Староста, сильно заикаясь, ответил: «Пошли». Встал и направился в сени, следом за ним вышли Пеликанов и Завьялов. Я со Слудовым остался в избе. Слудов все содержимое на столе положил в вещмешок. Как скупой хозяин, слил из стаканов самогон в литровую бутылку, заткнул ее пробкой и тоже положил в вещмешок. Поднял с кровати толстую жену старосты, заткнул ей рот тряпкой и крепко связал тесьмой руки. Затем открыл люк подпола и рукой показал на него. Трясясь всем телом, женщина медленно вползла в подполье, в это же время вошли ребята с наполненными вещевыми мешками, ведя впереди старосту. Его тоже отправили в подпол, завязав рот последним полотенцем. На люк поставили кадушку с водой.

Пеликанов предлагал вылить из лампы керосин и зажечь дом, но мы ему не разрешили. Погасив лампу, вышли, быстро юркнули в переулок и испарились в ночной тишине.

Шли не очень быстро. Деревня как будто вымерла, не было слышно ни одного звука.