Сварогов

   И течет млеком и медом

   Знойный юг, роскошный край!

   II

   Здесь тоска берет нас в лапы,

   Моралист ведет за нос,

   Всюду менторы и папы,

   И журналы, -- род Каносс.

   Но "Каноссы" есть прелестней:

   В туфле и чулке a jour

   Ножка нимфы -- интересней

   Туфли папы... о, Амур!

   О, Амур! Божок лучистый!

   Кто отрекся от божка?

   Где такие атеисты?

   Чья вина настоль тяжка?

   Был Аид во время оно...

   Пусть сожжет их страсти зной.

   Вечно дразнит Персефона,

   Пеньюар надев сквозной!

   III

   Мрачны были гугеноты,

   Протестанты впали в сплин,

   Но и тех, в часы заботы,

   Спас красавиц кринолин.

   Гугенот Дальвиль чудесно

   Был спасен, -- не он один

   Находил приют прелестный,

   Спрятавшись под кринолин.

   В злую ночь Варфоломея

   Маргарита Валуа,

   Редкой храбростью владея,

   Мужа юбкою спасла.

   "Колокол" гостеприимный,

   Доблестный вертюгадэн,

   Многих брал под кров интимный

   В эту ночь кровавых сцен.

   IV

   В дни печали, в дни гоненья,

   В дни заботы и хандры,

   Как Дальвиль, найдем спасенье

   Все мы. Женщины добры.

   Только внешность -- холод встречный,

   Сердца лед растопит страсть.

   Дамы -- глетчеры, конечно,

   Но и глетчер может "пасть".

   Все на юге в заговоре

   С богом страсти: запах роз,

   Лунный свет, и злое море

   Мечет жемчуг страстных слез.

   Волны там легки и зыбки,

   Набегут, отхлынут вновь,

   Под сурдину, точно скрипки,

   Напевая про любовь.

   V

   Там из полного бокала

   Дмитрий пил любовь давно.

   Страсть--Локуста подмешала

   Мускус в пряное вино.

   Часто нежностью волнуем,

   С Анной, не боясь греxa,

   Он менялся поцелуем,

   Точно рифмой два стиха.

   Прелесть этой рифмы звучной

   Оценил он, как поэт.

   (Согласись, прозаик скучный,

   Что беды в созвучьях нет.)

   Поэтически рифмуя

   С милой Анной каждый миг,

   Дмитрий скоро поцелуя

   Всю гармонию постиг.

   VI

   День был чудный. После бури,

   Бушевавшей в эту ночь,

   Стал яснее цвет лазури,

   Облака бежали прочь.

   Освеженные, вздыхали

   Влажной зеленью сады.

   Стекла окон, как в кристалле,

   В соли, в капельках воды,

   Точно снегом серебрятся,

   Солью веет ветерок...

   И дышал, и надышаться

   Дмитрий воздухом не мог.

   Запах моря, йода полный,

   Бриз и солнце, -- чуден Крым!

   И вдоль набережной волны

   Бились с грохотом глухим.

   VII

   Шли кокетливые дамы,

   Ножку быструю открыв...

   Лишь один москвич упрямый

   Брел уныл и сиротлив.

   Тип особенного сорта,

   Из брезгливых россиян,

   Пессимист, зоил курорта,

   Недовольный критикан.

   Вдруг в толпе, на брег влекомой

   И кочующей гурьбой,

   Дмитрий видит взгляд знакомый

   И улыбку пред собой.

   Несомненно образ Анны! --

   Утренней свежей зари,

   Прямо из соленой ванны,

   В завитках и poudre de riz.

   VIII

   В платье--крем и шляпке с током,

   "Desirиe et attrayante",

   Анна шла, и томным оком

   К ней взывал прохожий франт.

   Ей немножко льстили взгляды

   Восхищавшихся мужчин,

   Краску легкую досады

   Вызвал, может быть, один,

   Слишком дерзкий, но понятно --

   Он простителен весьма:

   Что прелестна и приятна,

   Анна знала и сама.

   Вдруг в глазах ее короткий

   Огонек блеснул нежней:

   Твердой, быстрою походкой

   Дмитрий шел навстречу к ней.

   IX

   -- Ах, как встретиться могли мы?.

   -- Вы куда? -- Пойдем со мной!

   Образ близкий и любимый

   Нам милей в толпе чужой.

   Слышишь звук знакомой речи,

   Узнаешь лица черты...

   Неожиданные встречи --

   Радость сбывшейся мечты!

   -- Хочешь чашку шоколада?

   Ты не завтракала? -- Нет! --

   -- Так зайдем к Вернэ? -- Не надо! -

   -- Отчего? -- Что скажет свет? --

   И, смеясь, Кольцова входит

   Под руку с ним в павильон.

   Пшют на них монокль наводит,

   Два знакомых шлют поклон.

   X

   С Анной сев у балюстрады,

   Созерцая вид морской,

   Дмитрий примечает взгляды

   Легкой зависти мужской.

   Часто женщиной прелестной

   Мы гордились вместе с ним.

   Это суетно, но лестно...

   Слабость легкую простим!

   Пусть исчезло, как баллада,

   Время рыцарей и фей, --

   Женщина -- побед награда,

   И любовь ее -- трофей!

   Не смешон ли вздох влюбленных,

   Идеальная мечта? --

   Не на долю побежденных

   Достается красота!

   XI

   Отпивая из бокала

   И бранясь на жаркий день,

   Анна веером бросала

   На лицо то свет, то тень.

   У южанок веер зыбкий --

   Преопаснейший снаряд:

   То осветится улыбка,

   То в тени манящий взгляд.

   Право, пагубней нет средства

   И оружия верней

   Для любви и для кокетства,

   Флирта солнца и теней.

   Пальмы лист, простой и круглый

   Или веер, весь разной,

   Он лицу южанки смуглой

   Придает лукавый зной.

   III

   -- Дмитрий, видишь? Нынче море

   Мокрое... Ну, право! -- Да? --

   -- Нет, не смейся! -- В разговоре

   Дмитрий тихо иногда

   Милый вздор шептал ей в уши

   Что-то легкое весьма.

   Анна вспыхнула: "Послушай!.."

   Но, не выдержав сама,

   Разорялась очень звонко:

   -- Дмитрий, можно все сказать

   Даже дерзкое, но тонко! --

   -- Но я шепотом!.. -- Опять?

   -- Ну, прости великодушно!

   -- Дмитрий, знаешь ли? К тебе

   Сафочка неравнодушна!

   -- Наше милое бэбэ?

   XIII

   -- Нет, серьезно! -- Это странно.

   Впрочем, весь ваш род такой!

   Узнаю я женщин, Анна!

   Стоит полюбить одной,

   Две других из подражанья

   И завистливости к ней

   Уделяют нам вниманье

   И становятся нежней!

   -- Судишь ты несправедливо!

   -- Это все у вас в крови!

   Ревность, зависть -- два мотива

   Женской страсти и любви!

   -- Ну, а я как полюбила?

   -- В этом виноват был юг.

   -- Но ты скромен... это мило!

   Дай сиропа мне, мой друг!

   XIV

   -- Говоря по правде, Анна,

   Я боюсь любви: она

   Неизменно, постоянно

   Горя скрытого полна.

   Я любил всегда сильнее,

   Чем меня любили... Нет

   Чувства горше и больнее!

   Это память прошлых лет.

   -- О, разрыв наш неминуем!

   Клятву подтвердить в любви