Сведи меня в могилу

Наминая спину супруги, он никак не мог избавиться от параллелей с совращением несовершеннолетних. Обычный массаж через минуту-другую перестал восприниматься безобидным занятием. И это не вина Богата. Методичность, вынужденная медлительность, некая дубоватость действа раздражала и… томила. Супротив логике, либидо откликнулось на жалкие попытки партнёрши идти против природы. Как киноман, по бесплатному приглашению очутившийся в театре, в какой-то момент проникается к происходящему на сцене и начинает аплодировать со всеми. Карикатурное целомудрие девушки в каждом вдохе, в каждом шевелении пальчика по свежей простыни ворошило в его душе нечто древнее. Даже запретное, особенно для той роли, которую он сейчас играл.

В нетерпении вцепился ей в плечи.

– Вини? – вырвалось у него. Компрометирующее. Жалобное.

И та отозвалась звуком голоса, невнятным, но определённо означающим согласие. Отказ сложнее слова «нет» мозг сейчас не мог воспринимать. Ведомый внутренним животным, придержав Вини за горло одной рукой, второй Богат смахнул волосы с её шеи и провёл по коже языком. На вкус … март. Холодная талая вода. Пережив его причуду в недвижности, та подписала себе приговор, схватив за бедро.

Не в силах больше сдерживаться, перевернул её. Его поцелуи и хватания не походили на истинную страсть. Скорее, напоминали пародию на акт любви, как представляют дети. Но жар, похоть, не находящая выхода, были самыми настоящими. Вини глотала звуки. Богат не раздевал, ограничивался открытыми участками. Пусть дал обещание, сейчас запрет доводил его до исступления.

«Как с тобой сложно!» – ругался про себя.

Она, бедняжка, не знала, куда деться. Сердце ухало. Табу, верные спутники её жизни, теперь явились в материальный мир бестелесными призраками. Склочными, докучливыми, но немощными. В эту минуту её единственным покровителем стало пугающее предвкушение.

А потом произошло нечто необъяснимое. Дикое, уму не постижимое. Вини без предупреждения взяла всё в свои руки. Не ожидавший такого поворота, Богат вылетел из реальности. Задохнулся. Откинулся назад. От одного её прикосновения натянулась каждая струнка тела. Спина выгнулась. Суставы позвоночника сплюснуло бы болью, если б вовремя не опёрся на локти.

Так власть вольной птичкой упорхнула от него. Променяла надёжное плечо на изящный женский изгиб. Стоп-краны ещё не сорваны, но они с каждой секундой будто стягивались проволокой. Здравый смысл не покинул его – молча лицезрел всё это как бы со стороны. Поглупевший Богат не заметил потери. Где? Что?.. Капилляры надувались холодом. За маской Герды пряталась Снежная королева. Кай обманут, беспомощен. Не забывая, кто он и зачем здесь, пленник женских рук оставил реальность гореть синим пламенем и всецело отдался сладкому оцепенению. Таял кристалликом взрывной карамели.

Не первый раз посчастливилось испытывать нечто подобное. До края Вселенной однажды подбросила сибирская принцесса из ночного клуба в тандеме с голубой таблеткой. Если бы голова тогда по правде взорвалась, смерть обернулась бы избавлением. Потому что после такого жизнь должна лишиться всякого смысла, казалось бы. А нет! Мир большой и интересный, богатый на сюрпризы. Кто бы подсказал, что ключ от потерянного рая спрятан у старой девы, погрязшей в депрессии.

Психологический портрет Вини – самый сильный катализатор. Недосягаемая, за столько лет никем не тронутая, всё же повелась. Даже сейчас, в процессе, по-прежнему руководствовалась крайне путаными, противоречивыми идеями. Понапрасну мирила ангела с демоном. Коктейль её задушенных чувств, подавляемых инстинктов и болезней души, узнаваемых в каждом содрогании, доводил до экстаза. Был готов разделить безумие на двоих, потерять себя, лишь бы не… лишь бы не…

Очевидно, подготовилась. Посмотрела кино. Ей не хватало умения. Но это её ласковое рачение, эта самобытная деликатность…

«Пожалуйста… – надрывалась его истерзанная наслаждением душа. – Пожалуйста!»

Неопытная, бесталанная, она вила из Богата нити, не догадываясь об этом. Распускала всего и сплетала, распускала и сплетала. Мог бы переродиться. Мог бы на мгновение вознестись над земным бременем и вечным временем. Однако окончательно самообладания не утратил.

«Вини, я обещал тебе. Я обещал».

Ах, если бы тело слушалось! Успешно подавив её лишнюю инициативность, в своём положении не стерпел. Не справился. Взвыл сквозь зубы. Скрючило всего. Внутри поселилось так много всего, что они, духи прошлого и настоящего, казалось, разорвут тонкую кожу. И ладно. Секунды растянулись. Он растворялся и проваливался в себя. Мир – бесцветный трафарет, потерялся в его зрачках. А когда собрался по частям обратно, рай обратился в ад. Как писаный красавец, выворачиваясь наизнанку в фильме ужасов, становится чудовищем, так и блаженство сейчас обернулось букетом наисквернейших чувств. Рефлекторное отторжение к даме после кульминации – немного. Стыд – в том числе. Однако это вторичное.