Сведи меня в могилу

Стальные дугообразные выпуклости, имитирующие кончики ногтей, ткнули в грудь, да так и замерли. Проклятый «Скалолаз»! Не даст. Не по программе. Там, наверху, имеет распространение странное развлечение. Храбрецы пробуют петлю, яды, а то и остриями нашпиговывают живот. Всё равно потом их, любопытных, вырастят заново из сердечной косточки. И если Вини, всегда принимающей подобное чудачество за необходимое зло, недоставало бы решимости, сейчас, в конце концов, хватило бы безумия. Если б не «Скалолаз». Протез – последняя надежда, в итоге оказался издёвкой.

«Больно. Больно отрубать руку. Как рыбу потрошили, выковыривали косточки. Плечи, ключицы. Как мишку плюшевого на живую зашивали. Некачественный наркоз. Они ведь, фактически, работают и на меня. Почему не слышали, как я прошу? Почему циничные? Хирург сказал – я фантазёрка. Медбрат сказал – это фантомное, пройдёт. Санитарка сказала – я дура конченая».

– Паскуда.

«Не прошло. Медбрат. Он ничего не понимает. Зачем его допустили?»

– Бляха-муха, я забыла!

«Кости. Мои кости. Где они? Почему не в гробу? Почему не со мной? Не упокоюсь. Из-за них. Не упокоюсь. Сучьи колдуны. Они мои. Верните. Верните! Откройте!»

– Только без мух! Никаких мух! Никаких мух! За-крой-ся-я-я.

Проваливалась и возвращалась. Проваливалась и возвращалась. Держалась на плаву, считая до минуты, когда лёгкие откажут вновь. Но в какие-то моменты, точно чего вкололи, как припадочная дрыгалась, дралась с демонами.

«Моё сердце. Где оно? Почему не со мной? Где оно? Почему? Где оно? Почему? Почему так хочу? Я так хочу. Я так хочу есть».

Словно сама себе не принадлежала. Добровольно отдала поводья. Кому угодно, кто хоть теоретически мог доселе спать в её голове. Это удобно. Защитный механизм. Лишь бы не оставаться с ситуацией один на один.

Сон являлся спасительным убежищем. Но, несмотря на состояние варёного овоща, сбегать туда с каждым разом становилось всё труднее. Её саму затягивало, как арканом, но что-то мешало. Точно туннель заваливался сперва каким-то жухлым тряпьём, потом картонными коробками, а следом и деревянными ящиками. Волочило. Не удавалось увернуться от острых углов. Убивалась, как под камнепадом. Знакомые образы, яркие и хаотичные, со временем тускнели. Обращались в серый ком бессвязных мыслей. Бессмысленное бормотание двух и более голосов. Но чёрное глухое ничего, которое вскоре и накрывало медным тазом, всё равно лучше реальности. Ибо ненадолго притупляло чувства. Особенно зуд. Будто жучки под кожей.

«Их нет. Ну, мне-то ты веришь, зайка?»

Время от времени какой-то ребёнок отравлял её сон. Испуганно, жалобно звал:

– Мама! Мама! Мамочка!

«Обещала же встретить. Где ты?»

Невидимая гиря, давящая на грудь, всё тяжелела и тяжелела. Ощущения чем-то напоминали пытку водой. Её артхаус-версию. Льют, льют в безразмерный желудок. А он всё расширяется, вылезает из пуза. Вот уже как планета, как Галактика, а несчастный – как титан, молящий о смерти… Несуразное, неуместное сравнение родил повреждённый ум. Натолкнули сухость ладони, жажда с привкусом гнилой горечи, плёнка кожного жира, мерзко стягивающая лицо.

Желудок, поурчав, смирился со своей участью. В отличие от мочевого пузыря. Внизу живота пылало и тянуло.

– Я больше не могу!

Но смогла ещё минуту-другую. Запястья коснулось упругое, мягкое. Кое-как открыла рот, стала сжимать челюсти. Чуть не взревела, но только трещинки губ напитались первой тёплой каплей, принялась жадно пить. Скудно и мерзко, зато жидко. Струйки щекотали подбородок и шею, расползались по щекам.

«Всё-таки обиделся?»

В мозгу неоновым знаком горело предупреждение – от крови рвёт. Нет бы предложить вариант получше. С низа-то до лица в ладошке в положении лёжа да в такой тесноте ничего не пронесёшь. И, несмотря на малое, что попало на язык, позывы не заставили себя долго ждать. Сжимаясь от спазмов, отплёвывалась.

Прокус запястья оказался не такой уж и плохой идеей. Липко, зато потеплело. Да и горло, как-никак, смочила. Вдыхать легче. А от потери крови нырять в безвременье сподручнее, чем от удушья.

– Смилуйся. Избави. Я больше не могу.

Неожиданно для себя Вини разрыдалась без слёз. Быстро устала и стихла.

Забытая игрушка в тесном ящике. Только пластиковые глаза уставились в темноту. Не закрываются.

Этому нет конца.

Позови.

Забери.

Не. Ни.

Глава 12 – Поминки

Первым и единственно верным решением было закопать обратно. Лазерная указка сварить свинец также лихо, как разрезала, не сможет, так хоть просто землёй присыпать. Несмотря на то, что упахался, махая лопатой, готов был сделать над собой усилие и поработать ещё, лишь бы немедленно избавиться. Силился блокировать нехорошие мысли. Будто глаза не врут. Будто ей уже не помочь.