Сведи меня в могилу

До киношных зомби далеко, но ближе, чем живым людям. Как и до Вини на надгробной плите – излишне красивый портрет, выжженный старательным художником на сером камне. Какой контраст с оригиналом, придавившим своим телом некошеную траву. Потускневшая кожа усеяна бордовыми прожилками, пигментными пятнами и мелкой сыпью. Лицо блестит от жира и высохших слёз. Рот в запёкшейся, побуревшей крови. Тёмные потоки разбежались по подбородку и щекам, кривыми дорожками растеклись по шее, обогнув ключицы. Кровь повсюду – на платье, на волосах, на лбу брызгами. Но страшнее всего – правая рука, будто в рваной перчатке, шитой из потрохов. От ногтей одно название. Там, где они должны быть на левой – только царапины, хотя повредить сталь доселе смог лишь выстрел.

Всё это Богат успел отметить, пока вызволял жену из гроба. Бормотал, упоминая всуе, мешая с матом, морщась от смрада. А Вини спит. Перепуганный мужчина первым делом вскрыл обивку в углу. Без труда отыскал спрятанную под тканью металлическую конструкцию не больше куриного яйца. Вынул из неё пузырёк, потряс для собственного успокоения. В стекляшке пересыпался серебристый порошок. Этот карманный прибор – сущая детская игрушка. Перегоняет углекислый газ в кислород, накапливая угольную пыль как отход. Настоящие аппараты жизнеобеспечения бункеров, подводных лодок и космических кораблей куда крупнее и сложнее. Мощность этого мала даже для человеческого футляра. Но его должно было хватить, чтобы поддерживать состав воздуха ближе к нормальному для дыхания в течение суток. Должно было хватить…

Богат вылез из могилы, приложил ухо к носу трупа. С подкатившей к горлу тошнотой кое-как справился, но ничего так и не услышал. Только тёплый ласковый летний ветерок хвойным ароматом разбавлял запах грязного тела. Вводил в заблуждение, выдавая себя за выдох.

Ладонь прижалась к девичьей груди. Сердце бьётся. Ровно. В душе его, как в барабане стиральной машины, полоскались ужас и чувство вины. Суетясь, будто только-только опаздывает, кое-как открыл бутылку. Пластиковая крышечка, подскакивая, укатилась в лебеду. Богату хотелось отойти как можно дальше. Помыться немедля. Но он, придерживая Вини за затылок, тонкой струйкой лил воду ей на губы. Не выдержав и пяти секунд, плеснул в лицо, тут же утирая.

– Очнись! Чтоб тебя… Ну же!

Отвесил пощёчину и снова загладил, расчёсывая пальцами её спутанные, слипшиеся волосы. Затряс за плечи. Безвольно болтающаяся туда-сюда голова широко распахнула глаза, залитые кровью лопнувших капилляров. Жена жадно со свистом вздохнула. Спаситель матюгнулся с перепуга. Не обращая внимания на её приступ сухого кашля, продолжал насильно поить.

Захлёбываясь, Вини боролась с одышкой. Буйство цвета и света слепило до боли. От избытка кислорода качало, как на лодке в шторм. Бросало в дрожь, морозило и мутило. Онемевшее тело закололо миллионами иголочек, да так рьяно, что захотелось взвыть. Вместо этого могла только кряхтеть, вдыхая.

Самовосстановление. Как плохо.

Богат отпустил Вини, давая той возможность попробовать встать самой. Отдыхал тут же, на земле. Минуту спустя живой мертвец кое-как приподнялся на локтях, огляделся. Безусловно, вид кладбищенских деревьев, утопающих в солнечных лучах, чужих могил, а также собственная физиономия на каменной плите ошарашат кого угодно. В первую очередь того, кто очнулся в гробу. Но то, как медленно Вини переводила взгляд – по сантиметру, ни на чём не фокусируясь и не моргая, заставило Богата насторожиться. Отскочить не успел.

Железная пятерня сомкнулась на его шее. В горле влажно хрустнуло, глазные яблоки едва не вылетели из орбит. Ей не должно было хватить на это сил. «Скалолаз» взял всё на себя. Не ослабляя хватку, Вини на вытянутой руке держала Богата и, как человекоподобный демон из фильмов ужасов, с абсолютно безумным выражением наблюдала, как муж краснеет и трепыхается.

Не реагировала на удары, царапанья. С яростью и немой мольбой тот смотрел на супругу, хватая её за предплечье. Сопротивление сходило на «нет» соразмерно с тем, как багровело лицо. Когда мокрая рука соскользнула с её локтя и безвольно повисла, Вини отбросила Богата. Упав навзничь, повалялся так секунду-другую и вдохнул, голубчик. Конечно, здесь-то ему есть чем дышать.

Выпрямился, жмурясь от боли, осторожно потирая горло. Не увидел – почувствовал угрозу очередного нападения. Ноги подвели девушку. Не выпрямились. Только клюнула носом в траву в сантиметре от чужих ботинок. Спаситель ловко перекатился назад, пересел на корточки и выставил перед собой зажатый в кулаке тоненький блестящий предмет, напоминающий формой сигару, а цветом – фольгу. Пропыхтел:

– Руку отрублю.

Растерянная жена переводила глаза с него на оружие и обратно. Богату показалось, что во взгляде проклюнул огонёк узнавания. Зерно рассудка. Тот закрепил результат:

– Обратно закопаю. Поняла?