Свет души

Идя рядом с Доржем, Бадрангуй искоса поглядывал на него. Давно ли, казалось, он сам молоденьким парнишкой пришел на шахту вместе со своим другом Даланбаяром. Сколько воды утекло с той поры! Теперь у него седые виски, словно покрытые мыльной пеной. А Даланбаяра уже давно нет в живых. Зато сын его Дорж пришел на смену отцу. Бадрангуй работает на шахте двадцать с лишним лет, и много за это время было в его жизни грустного и радостного, мрачного и светлого. Он, как сейчас, помнит день, когда они вдвоем с Даланбаяром впервые спустились под землю и так же робко, как сейчас Дорж, следовали за своим наставником Самбудоржем. Ах, если бы можно было остановить время!.. Но в этом человек бессилен. Единственное, что в его власти, — это призвать на помощь память и мысленно возвратиться в прошлое.

Когда Бадрангуй с Даланбаяром пришли на шахту, они были неразлучными друзьями, и казалось, пронесут свою дружбу сквозь всю жизнь. Но она через несколько лет рухнула, словно подгнившее дерево. Потерял он веру в Даланбаяра… Юности свойственны легкие переходы от радости к отчаянию, от горя к счастью. С возрастом человек становится более постоянным в своих суждениях. Однако какие-то события молодости настолько прочно оседают в сознании, что время оказывается не властным над ними, память сохраняет их иногда помимо нашей воли. Вот так произошло с предательством Даланбаяра — его самого давно уже нет на свете, а его поступок Бадрангуй не может забыть по сей день, он — как незаживающая рана в сердце. И теперь сын Даланбаяра изъявил желание стать шахтером, говорит, что стремится работать, как когда-то работал отец, в шахте. Хочется надеяться, что любовь к шахтерскому делу — это единственное, что Дорж унаследовал от отца. Иначе… Что — иначе? — спохватился Бадрангуй, — ну разве можно связывать прошлое отца с сыном? Этак он рискует не найти общего языка с учеником. И все-таки Бадрангую трудно было отрешиться от мысли, что в жилах Доржа течет кровь людей, которые когда-то были бесконечно ему дороги. Он постарается сделать все от него зависящее, чтобы Дорж стал хорошим шахтером. Только вот еще что. Говорят, он дружит с его дочерью Уянгой. Впрочем, школьная дружба обычно кончается с окончанием школы. Тем более что Уянга теперь учится в Улан-Баторе, вдали от этого Доржа, — с неприязнью подумал Бадрангуй и тотчас же упрекнул себя — парень чем-то был ему симпатичен. Честно говоря, отец Доржа, Даланбаяр, не зря слыл хорошим рабочим, он был опытным и смелым шахтером, Бадрангуй мог это засвидетельствовать с чистой совестью. Все, кто знал Даланбаяра, считали его отважным и мужественным человеком.

В те времена шахта совсем не походила на нынешнюю. Чтобы работать в ней, действительно необходимо было обладать незаурядными качествами. Сейчас уже осталось мало людей, которые помнят шахту Налайхи тридцатых годов: одни вышли на пенсию, уехали к детям, иных уже нет в живых. С момента вступления в строй Налайхи-Капитальной здесь в основном работает молодежь, пришедшая сразу после окончания средней школы или после службы в армии. На шахте с каждым годом становится все больше специалистов с высшим образованием. Прежде были их считанные единицы. И все-таки старые кадровые шахтеры тоже чего-нибудь стоят! Скольким желторотым птенцам Бадрангуй помог опериться! Скольких вывел в люди! «Интересно, если бы начальник участка знал о том, что произошло некогда между мной и Даланбаяром, поручил бы он мне Доржа? Может, следовало ему сказать?» Он привык ничего не утаивать от своих товарищей, но тут — случай исключительный. Пожалуй, он поступил правильно. Да и стоит ли бередить свои собственные раны?!

Бадрангуй спохватился — долгое молчание могло насторожить юношу. Но Дорж и не предполагал, какие чувства и мысли одолевают его наставника. Он шагал рядом уже совсем без страха и с любопытством новичка во все вникал.

— А куда ведет этот забой? — поинтересовался он. Бадрангуй, поглощенный своими мыслями, не услышал вопроса, Доржу пришлось его повторить:

— Скажите, пожалуйста, учитель, куда ведет этот забой?

— Это — вспомогательный штрек для проветривания, и называется он — просек, — принялся объяснять Бадрангуй, стараясь сбросить с себя груз воспоминаний. Но это было не в его власти…

II