Свет души

— Я уверен, что враг скрывается где-то рядом, у нас под носом, — возразил Даланбаяр. — Сейчас надо быть особенно бдительным. Иной парень с душой нараспашку в действительности может оказаться лютым врагом. И наоборот, человека с виду сердитого, выступающего с критикой, можно заподозрить в неблаговидных делах, а он на поверку — человек вполне свой. Этого мы не должны забывать. Ты меня понимаешь?

— Но не можем же мы подозревать каждого, — возразил Бадрангуй.

Шедший впереди Даланбаяр вдруг остановился и, многозначительно взглянув на друга, криво усмехнулся, словно его осенила какая-то догадка.

— Не можем, говоришь? А ты хоть бы себя возьми! Ведь сегодня ночью ты не успел вернуться с улицы и закрыть глаза, как сразу же послышались крики: «Пожар! Пожар!» Верно я говорю, а?

— Нет, Даланбаяр, пожар начался много позднее. Я проснулся от криков, когда десятый сон видел. А когда я с улицы уходил, все небо было усыпано яркими звездами. Правда, на востоке уже начинало светлеть… — Он оборвал себя на полуслове. Молча они вошли в дом. На полу была лужа — Бадрангуй расплескал воду, когда наполнял ведра из бака. Дверь и форточка были распахнуты настежь, и в комнате гулял сквозняк.

Даланбаяр первым долгом закрыл форточку и включил плитку. Наполнил чайник свежей водой и поставил кипятить. Бадрангуй оправил койки и принялся подметать пол. Даланбаяр внезапно разозлился:

— Можно подумать, что сегодня к нам в гости явится твоя невеста. Полюбуйтесь, в каморке размером в пиалу он умудрился поднять тучу пыли. Просто дышать нечем.

Эта тирада вывела Бадрангуя из обычного добродушного состояния. От обиды у него задрожал подбородок, и все-таки он сдержался. Лучше бы ему вообще промолчать, но, немного поколебавшись, он с обидой сказал:

— Ты называешь нашу комнату каморкой, но не забывай, пожалуйста, что она сначала казалась тебе дворцом. И мы живем в ней с тобой уже долго, это наш дом. Кстати, она не так уж мала, в ней свободно могли бы жить еще несколько человек.

— У нас действительно очень просторно! — язвительно заметил Даланбаяр. — Ты вполне можешь поселить тут свою жену.

— Почему бы и нет? — уже рассердившись не на шутку, ответил Бадрангуй.

— В таком случае я освобождаю эту комнату.

— Поступай как знаешь, — сказал Бадрангуй и тут же спохватился — ссора могла зайти слишком далеко, он вовсе не хотел этого, хотя Даланбаяр давно уже вел дело к полному разрыву. Он виновато посмотрел на приятеля, жалея в душе о нечаянно сорвавшихся с языка словах. Даланбаяр сидел за столом, справа от двери. Дэл у него на груди был полузастегнут, и оттуда виднелась смуглая кожа. За последнее время от напряженного физического труда он заметно окреп. Крупное лицо с узкими раскосыми глазами было сурово и холодно. В глазах затаилась враждебность. Мгновенно лицо Даланбаяра налилось кровью. Шея покрылась пятнами.

— Значит — выгоняешь меня? А ты забыл, сколько я для тебя сделал? Теперь я должен неизвестно где скитаться.

— Прекрати, Даланбаяр, сейчас же прекрати! Мы оба прежде были бездомными бродягами. И ты и я. И благодарить нам друг друга не за что! И сейчас никто никого не выгоняет. А если бы кто и захотел выгнать другого, ты отлично знаешь, что это невозможно. — Сердце у Бадрангуя дрогнуло, в глазах у него потемнело, словно в комнате задернули занавески.

Густой бас Даланбаяра падал в какую-то глухую тишину. Странный, чужой голос шепнул вдруг в ухо Бадрангую: «Сейчас я его ударю». Бадрангуй медленно перевел глаза на Даланбаяра. Тот плескался у рукомойника. Потом долго любовался своим отражением в зеркале, тщательно приглаживая волосы, которые он начал отпускать. Бадрангуй зажмурился, и когда открыл глаза — оказалось, что в комнате очень светло и солнце играет в чисто вымытых стеклах.

— Не знал я, что ты такой ревнивец, — говорил между тем Даланбаяр, смачивая свои отросшие вихры холодной водой, — не то я бы…

Но Бадрангуй его не слушал.

— Какое чудесное солнце, чистое золото! — с грустью, не соответствовавшей его восторгу, произнес он.

— Только преступники, которых упрятали за железную решетку, так радуются солнцу, — пробормотал Даланбаяр. — И тот, кто поджег юрту, будет в таком же положении.

Он выключил плитку и поставил на стол закипевший чайник. Бадрангуй стоял у окна, повернувшись спиной к Даланбаяру. Чувство обиды у него прошло, но легче ему не стало. Он стоял и смотрел, как за окном зеленеют недавно высаженные тополя и как весело купаются в песке воробьи. Под враждебным взглядом Даланбаяра отчаяние вдруг туго сжало ему горло. Непослушными руками он распахнул неподатливые оконные створки. В комнату ворвалась струя уже согретого воздуха. Слезы текли у него по щекам, и Бадрангуй не смел оглянуться, чтобы не обнаружить свою слабость перед Даланбаяром. А тот в полном молчании напился чаю и вышел из дома. В окно Бадрангую было видно, что он направился к зданию конторы.