Свет души

Прошло два дня. После неприятного разговора утром Даланбаяр домой больше не возвращался. Однажды им довелось работать в одной смене, и Бадрангуй надеялся поговорить с другом, но из этого ничего не получилось: Даланбаяр избегал его, ушел сразу же по окончании смены. Когда Бадрангуй вернулся домой, он увидел у дверей подводу. В комнате Даланбаяр торопливо складывал вещи.

— Что происходит? — с порога спросил Бадрангуй.

— Там, где сбивают войлок, собака не нужна, — ответил тот словами известной поговорки. — Караульщик только помеха, — пояснил он свою мысль. — Ты ведь собираешься привести молодую жену, вот и приводи на здоровье. А я как был бездомным, видно, так и останусь. Помоги-ка лучше мне кровать вынести, чем стоять столбом.

— Я не хочу, чтобы ты уезжал от меня, — через силу выговорил Бадрангуй.

— А чего ты хочешь? Ладно, брось лицемерить и держи кровать поровнее, а не то в дверь не пройдет.

Так Даланбаяр отделился от Бадрангуя, и Бадрангуй отлично понимал, что слова его бессильны — былой дружбы не вернуть. Просто они с Даланбаяром — люди слишком разные, и жить вместе им невмоготу. Кроме того, он знал его характер — раз уж решил, ни за что не передумает. И Бадрангуй молча принялся помогать ему грузить вещи на телегу. На душе у него было нехорошо, сердце металось, словно гонимое ветром облако. Ему было трудно расставаться с Даланбаяром, как-никак они прожили бок о бок немалый срок, привыкли делить и еду и невзгоды. Но и это не самое главное. Уже оставшись один, Бадрангуй вдруг отчетливо осознал, как ему необходимо, чтобы кто-то был с ним рядом. Видно, так уж устроен человек — одиночество ему в тягость. Вечером, когда он погасил свет и впервые остался один в опустевшей комнате, в темноте ему все чудилось чье-то дыхание. На мгновение сделалось жутко. Потом он взял себя в руки: «И не стыдно взрослому мужчине чего-то бояться?!» Но не обычный страх сжимал его сердце — то была еще плохо осознанная, но весьма ощутимая тревога. На улице совсем стемнело, а ребятишки все еще носились с визгом по двору. Где-то у ворот и калиток радостно и возбужденно звенел женский смех, как звенит он только весной. И вместе с тревогой, временами заглушая ее, на Бадрангуя надвигались смутные воспоминания о ранней юности в далеком монастырском поселке, о первом спуске в забой, горькие сожаления о том, что дружбе с Даланбаяром пришел конец, неясное предчувствие чего-то нового, в чем любимой девушке отводилось главное место. Теперь, думая о Даланбаяре, он старался вспоминать только хорошее, и временами его охватывало раскаяние — вероятно, и он, Бадрангуй, оказался нетерпимым человеком. За всю ночь Бадрангуй не сомкнул глаз и теперь чувствовал себя совсем разбитым. Он вытянулся на кровати и зажмурил глаза, а когда вновь открыл их, в комнате уже было светло — наступило утро.

В тот день состоялось общее собрание всех шахтеров.

— Классовый враг не дремлет, — сказал начальник шахты. Он заметно волновался — случай с юртой отлично доказывал справедливость его слов. — Да и на границах неспокойно. Радио и газеты каждый день приносят известия о нарушении границ японскими самураями. В сложных условиях, когда внутренний враг готовится объединить свои действия, направленные против народной власти, с происками международного империализма, шахтеры должны работать еще больше, еще лучше, еще злее. Повышать производительность труда, давать на-гора́ как можно больше угля — он нужен родине, как хлеб. Кроме того, каждый шахтер обязан проявлять бдительность, помогать выявлять диверсантов и вредителей.

Потом один за другим поднимались с места шахтеры. Они гневно осуждали злодеяние, совершенное недавно у них в поселке. Неспроста был выбран такой объект для поджога, как юрта с премиями. Во-первых, она не охранялась. Во-вторых, это было явное вредительство, так как жулик просто сорвал бы замок…

В завершение шахтеры создали боевой отряд — для охраны предприятия и защиты его от возможных диверсий. В него вошли Лувсаншадав, Дорлик, Мунко, Эрдэнэ, Хундабай и Даланбаяр. Такой список предложила дирекция, и шахтеры его утвердили.

Через несколько дней Даланбаяр перешел на работу в другую шахту, и они с Бадрангуем почти перестали встречаться, а если им все-таки случалось столкнуться нос к носу, они перекидывались ничего не значащими словами или просто, кивнув друг другу, расходились в разные стороны. Наверное, думал Бадрангуй, человек не бывает только хорошим или только плохим — в нем всего понемногу, и это надо понимать, а не то он со своим негибким характером может всех друзей растерять, не только Даланбаяра.

И каждый раз, когда Бадрангуй встречался с любимой девушкой, разговор их невольно касался этой темы. Правда, в отличие от Бадрангуя, она не жалела о том, что оборвалась его дружба с Даланбаяром. Напрасно Бадрангуй придумывал все новые и новые доводы, напрасно вспоминал, как много прежде у них было общего, девушка, безоговорочно соглашавшаяся с ним во всем остальном, с упрямой настойчивостью опровергала все его доказательства и объяснения.