Свет души

Вернувшись домой, он удивленно оглядел комнату — все было, как прежде. Не в силах заняться какими-нибудь делами, он бесцельно ходил из угла в угол. Никогда в жизни он не испытывал такого гнетущего одиночества. Мысли о Долгор, о том, что она ждет его, поддерживали в нем бодрость духа. Сейчас, лишившись этой надежды, он находился на грани отчаяния.

«Все кончено», — думал Бадрангуй.

Однако удивительно устроен человек: жизнь бьет его со всех сторон, буквально валит с ног, а он поднимается и идет дальше.

Бадрангуй, забывшийся тяжелым сном перед самым рассветом, проснулся, как обычно, оделся и пошел на работу. Товарищи, обеспокоенные его мрачным и болезненным видом, засыпали его вопросами:

— Что с тобой? На тебе лица нет!

— Уж не заболел ли ты, Бадрангуй?

— Я здоров, — отрезал Бадрангуй, давая понять, что расспросы ему неприятны. Товарищи оставили его в покое, но он часто ловил на себе их сочувственные взгляды. В конце рабочего дня кто-то из грузчиков, покосившись на Бадрангуя, как бы между прочим заметил:

— Трудно найти коню хорошего хозяина, а мужчине — хорошую жену.

— Не могу я вам сейчас ничего рассказать, — тихо ответил Бадрангуй.

Тогда старший из грузчиков, с длинной бородой, сказал:

— Что бы ни случилось, не сто́ит так убиваться. Ты ведь не из слабых! Подыщи себе девушку по душе, женись, а о прошлом вспоминай без горечи, старайся найти хорошее в настоящем. Так-то оно лучше будет.

«Да, — подумал Бадрангуй, — прежде всего надо взять себя в руки, ни в коем случае не позволить себе распускаться, иначе все это не кончится добром».

Возвращаясь вечером с работы, Бадрангуй у ворот дома встретил поджидавшего его Хорло, с ног до головы обвешанного узлами.

— Я привез из Налайхи твои вещи, — объявил Хорло.

— Зачем они мне? — безучастно ответил Бадрангуй.

Он отпер дверь и пригласил Хорло в комнату.

— А у тебя хорошо, уютно, — сказал Хорло, оглядывая скромное, но опрятное жилище Бадрангуя. — Мой тебе совет — забудь Долгор. Пройдет время, найдешь себе другую, и заживете душа в душу. И потом, брось ты таскать мешки с шерстью, ты ведь шахтер! Возвращайся, сынок, в Налайху: людей тебе бояться нечего и прятаться от них не следует. Поначалу неприятно будет кое с кем встречаться, да ничего, привыкнешь.

— Может быть, вы и правы, — покачал головой Бадрангуй, — но пока у меня нет такого желания. Возможно, через год-другой… — Произнеся эти слова, Бадрангуй вдруг почувствовал, что его неудержимо потянуло в Налайху. Ведь он твердо решил, что ноги его там больше не будет, и вдруг… Слова эти вырвались у него случайно или подсознательное чувство подсказывало ему, что рано или поздно он вернется в Налайху?

После ухода Хорло Бадрангуй принялся разбирать свои старые вещи. На глаза ему попался маленький мешочек из черного овечьего меха. Откуда у него эта вещица? Он развязал мешочек и вытряхнул из него простенькое серебряное кольцо. Бадрангуй взглянул на свою левую руку: на безымянном пальце поблескивало точно такое же. Он снял его, положил оба кольца рядом, затем постучал одним о другое. Кольца тихонько звякнули, словно здороваясь друг с другом.

Положив кольца на ладонь, Бадрангуй стал внимательно их разглядывать и обнаружил на кольце Долгор две буквы — «Б» и «Д». Долгор выгравировала их уже после того, как они расстались. Следовательно, какое-то время она ждала его возвращения! Сердце Бадрангуя несколько смягчилось: на какой-то миг он простил ей ее, измену. Он ясно представил себе, как, оставшись одна, Долгор растерялась и, предпочтя легкий путь, вверилась Даланбаяру. Что ж, он не станет ее сурово осуждать.

На душе у Бадрангуя полегчало: судя по кольцу, она не сразу отреклась от него — она ждала!

Пролетело несколько месяцев, наступил новый год, с каждым днем на убыль шла зима. Минуло достаточно времени, а Бадрангуй не мог привыкнуть к новому месту и все острее ощущал свое одиночество. Новыми друзьями он не обзаводился, а товарищи по работе торопились к своим семьям, жившим в разных концах большого города. Вот и просиживал Бадрангуй дома и вечерами, и в праздники, и в выходные дни. Работа его не утомляла. Когда привозили шерсть, он старался изо всех сил, чтобы выполнить план, когда же делать было нечего, он полеживал на пустых мешках, сложенных на складе. Словом, новая специальность не занимала его мыслей. В Налайхе по пути от шахты к дому он не мог наговориться с товарищами, и посмеются они, бывало, и пошутят. Здесь не было ничего похожего. Выйдет Бадрангуй немного проветриться, походит как неприкаянный и возвращается в свою пустую конуру. Постепенно он осознал, что долго так жить не сможет. Вскоре появилось сообщение в газете, что между Улан-Батором и Налайхой проложена узкоколейка, проведена линия высоковольтных передач и техника на шахтах приводится в движение при помощи электричества. Это была удивительная новость, и Бадрангуй воспринял ее с радостью.