Свет души

Великодушие Дариймы потрясло Доржа. В этот миг он преклонялся перед ней. Дарийма сильнее кроткой, а зачастую и безвольной Уянги. Та давно знала о существовании Дариймы, но, угадывая в ней достойную соперницу, ни разу не отозвалась о ней благожелательно. Очевидно, в душевных достоинствах Уянга уступала Дарийме. Вряд ли Дорж все это сознавал отчетливо, он скорее всего чувствовал это интуитивно. Тысяча вопросов мучили Доржа. Почему так великодушна Дарийма? Откуда у нее такая рассудительность? Она ни разу даже словом не перемолвилась с Уянгой, а уже решила, что только Уянга может составить его счастье!

Будь на месте Дариймы мужчина, он никогда бы не поступился своими интересами. Мужчины вообще более эгоистичны, чем женщины. Внезапно его разобрала злость на себя: какой же он безвольный в сравнении с Дариймой!

— Дарийма, откуда тебе известно о наших отношениях с Уянгой? — спросил он.

— Да вся Налайха говорит о том, что Уянгу любят двое — ты и Батмунх. Волей-неволей пришлось услышать. Кстати, я заметила, что ты его недолюбливаешь. Напрасно. Он хороший парень. По-моему, просто ты к нему несправедлив.

— Возможно, — хмуро ответил Дорж. Упоминание о Батмунхе было ему неприятно. — Но я его знаю лучше, чем ты. «В конце концов надо стараться быть объективным даже в самых трудных случаях, — подумал он. — Батмунх человек образованный, на шахте с ним считаются, а что касается его личных качеств, не сто́ит портить ему репутацию».

— Разумеется, — сказал он Дарийме, — у Батмунха есть свои достоинства. Но я его вовсе не недолюбливаю, хотя согласись, каждый человек имеет право на собственное мнение.

Дарийма занялась приготовлением чая. Она быстро накрыла на стол, приготовила бутерброды с колбасой и пригласила Доржа садиться.

— А теперь ступай, — сказала она, отодвигая свою чашку, — уже поздно.

Он поднялся со стула и просительно посмотрел на Дарийму. Взгляд его говорил: «Прости меня, прости, что разочаровал тебя, не оправдал твоих надежд». Прощальный взгляд ее темных в крапинку глаз ответил: «Не огорчайся. Не твоя вина, что у меня так нелепо складывается жизнь».

Задумчиво брел он по темной улице, вдыхая прохладный ночной воздух. Вот и его дом. В нем светилось единственное окошко — очевидно, мать, ожидая Доржа, не ложилась спать. Всякий раз, когда он запаздывал, мать ждала его безропотно, но сам он испытывал угрызения совести и старался после смены непременно забежать домой.

Он осторожно приоткрыл дверь.

Мать сидела за столом, подперев рукой седеющую голову.

— Это ты, сынок? Входи, входи! У тебя сегодня была сверхурочная работа? — спросила она Доржа.

— Нет. Я ведь давно тебя просил не ждать по ночам моего прихода, — сердито сказал Дорж.

Лицо у нее приняло виноватое выражение.

— Я не могу уснуть. Разве можно меня за это упрекать?

— Прости, мама.

— Есть будешь?

Доржу есть не хотелось, но, опасаясь обидеть мать, он кивнул головой.

После ухода Доржа Дарийма легла в постель, погасила свет и безуспешно пыталась уснуть. Грусть ее не имела предела. Тут, в Налайхе, у нее начала налаживаться жизнь; она приобрела новую специальность, у нее появились товарищи, друзья, она полюбила и надеялась на взаимность. Но внезапно все оборвалось. Она испытывала чувство, подобное тому, какое должен был испытывать человек, обнаруживший в темноте тропинку, ведущую к свету, и когда цель была уже близка, тропинка вдруг исчезла и его вновь окружила тьма. И все-таки девушка была счастлива! Она припоминала все встречи, с Доржем, его внимание, сочувствие, жалость. Она давно ждала настоящей любви, но любимый любит другую. И другая станет его женой; и все, о чем мечтала Дарийма, достанется другой! А может быть, надо было настоять на своем, и тогда бы он на ней женился? Нет! Не нужна ей краденая любовь!

Дорж тоже провел беспокойную ночь — он видел тревожные сны, мысли о Дарийме и Уянге путались. Трудно было Доржу разобраться в своих чувствах, но еще труднее было принять какое-либо решение. Помимо этого, ждал ответа на свое предложение начальник шахты, но Дорж, взвесив подробно все обстоятельства, пришел к выводу, что как бы заманчиво на первый взгляд предложение ни было, от него следует отказаться. Набравшись решимости, он явился к начальнику шахты и стал многословно и сбивчиво доказывать, что назначение его бригадиром было бы преждевременным, ибо у него недостаточно опыта и стажа. Отказ его произвел на начальника неблагоприятное впечатление, но еще более досадовал Дорж на себя: он считал, что не сумел четко сформулировать свои мысли и поэтому его отказ прозвучал неубедительно. И тем не менее он испытывал чувство облегчения. Спускаясь по лестнице, он встретил Батмунха.

— Здравствуй, Дорж! — обратился к нему Батмунх. — Ты доволен поездкой в горы?

— Доволен, — коротко ответил Дорж и, заметив обескураженное лицо Батмунха, непроизвольно улыбнулся.

— Ты не собираешься в Улан-Батор? — спросил Батмунх.

— Пока нет, времени не хватает. А ты?