Читаем Свет и камень. Очерки о писательстве и реалиях издательского дела полностью

Не все любители ведут себя таким образом. У большинства из них правильная жизненная позиция и адекватная самооценка, но есть и такие, у кого эго выскакивает на передний план и уводит на путь разрушения, откуда выбраться практически невозможно. Вероятно, они оказались бы там при любом раскладе. Плохое отношение к делу загубит еще не начавшуюся карьеру писателя на корню так быстро, что он и глазом моргнуть не успеет. С таким же успехом можно было вообще не пытаться писать что-то хоть сколько-нибудь значимое.

Что касается писателей, умеющих держать в узде свое эго, то замечания редактора вовсе не означают, что работа ужасна. Это всего лишь значит, что в данный момент она не подходит для издательства.

Очень важно, чтобы первое впечатление о вас было приятным, будь то личная встреча или общение по почте. Первое впечатление может как возвысить, так и опустить ниже плинтуса.

Каждый редактор хочет сделать все, что от него зависит. Не только потому, что он мечтает найти отличную новую книгу для издательства. Он хочет, чтобы все, включая автора, были счастливы. Взаимовыгодная ситуация — это именно то, к чему стремится любой редактор.

Если они не могут делать свою работу, они не продержатся долго в издательском бизнесе.

Часто у редакторов не очень большой стаж работы. Редакторы на начальных уровнях меняются так часто, что не успеваешь их запоминать.

Это весьма сложный способ заработать на жизнь.



Часть II. Камень

Глава 25. Эргономичный писатель



Если вы никогда не слышали термин «эргономика», я объясню, что это такое и почему это так важно для писателей.

Эргономика — это наука, комплексно изучающая эффективность человека в производственной среде.

Писатели редко обращают на это внимание. Между тем есть несколько нюансов, которые непременно благотворно скажутся на их продуктивности.

Дыхание

Это физический процесс, с которым мы имеем дело каждый день жизни. Это и жизненно важная часть поддержания способности писателя творить в здоровом состоянии. Без кислорода мы увядаем. Иногда мы засыпаем прямо на клавиатуре, а когда просыпаемся, весь экран в непонятных буквах, напечатанных нашим лбом. Странно, но это действительно случается. Из-за того, что кто-то нечаянно задремал на клавиатуре, пропало больше рукописей, чем вы можете себе представить. Эргономика писательского дела и то, как вы сидите за столом, — чрезвычайно важная часть творческого процесса, поэтому нужно обязательно помнить о дыхании.

Дыхание — это не всегда автоматический процесс. Много раз я ловил себя на том, что не дышу, при этом испытывал уныние и ощущение усталости, я отключался от мира и быстро забывал слова, которые собирался написать. А когда просыпался, первым словом было: «Дерьмо!» Затем я пытался восстановить в памяти то, что писал, или хотя бы то, о чем в тот момент думал, но, как правило, у меня ничего не получалось. Но как же человек забывает дышать? Довольно просто. Мы, писатели, склонны настолько глубоко погружаться в работу, что даже забываем поесть или попросту игнорируем необходимость принятия пищи. Я как раз этим славлюсь.

— Дорогой, ужин готов.

— Хорошо, сейчас приду, вот только закончу абзац.

Через пять минут то же самое. Потом через 10 минут, через 20 и так далее, пока не дойдет до того, что через пару часов мне приходится разогревать давно остывшую еду в микроволновке.

Однако вернемся к дыханию

С дыханием так же, как с едой. Обычно мы не ждем, чтобы начать дышать. В неправильной позе дыхание становится поверхностным, что не позволяет кислороду в достаточном количестве поступать в мозг или другие части тела, чтобы поддерживать приток крови, насыщенной кислородом, в наши умы. А ведь именно благодаря мозгу мы можем творить и создавать великие работы. Думаю, вы поняли, что я имею в виду. Так что делайте то, что должны делать все писатели, но не делают.

Думайте о том, как функционирует ваш организм.

Дышите. Выйдите на улицу и потянитесь. Немного прогуляйтесь, поиграйте с детьми или собакой, сыграйте в баскетбол, сделайте что угодно.

Просто впустите в легкие и в организм хоть немного свежего воздуха.

Чем лучше вы осознáете физические привычки, тем проще будет сконцентрироваться на выполняемой задаче.

А теперь возвращайтесь к работе и пишите великие произведения.

Офисные кресла

Следующая тема затрагивает те самые извечные жалкие стулья, на которых сидит большинство из вас. Стулья — это едва ли не главная причина того, что мы не дышим правильно. Сиденья стульев часто бывают слишком короткими относительно длины бедра или недостаточно высокими, но, что самое важное, спинки стульев совершенно не отвечают никаким требованиям, о чем наши позвоночники уже буквально кричат.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное
Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде
Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

Сборник исследований, подготовленных на архивных материалах, посвящен описанию истории ряда институций культуры Ленинграда и прежде всего ее завершения в эпоху, традиционно именуемую «великим переломом» от нэпа к сталинизму (конец 1920-х — первая половина 1930-х годов). Это Институт истории искусств (Зубовский), кооперативное издательство «Время», секция переводчиков при Ленинградском отделении Союза писателей, а также журнал «Литературная учеба». Эволюция и конец институций культуры представлены как судьбы отдельных лиц, поколений, социальных групп, как эволюция их речи. Исследовательская оптика, объединяющая представленные в сборнике статьи, настроена на микромасштаб, интерес к фигурам второго и третьего плана, к риторике и прагматике архивных документов, в том числе официальных, к подробной, вплоть до подневной, реконструкции событий.

Валерий Юрьевич Вьюгин , Ксения Андреевна Кумпан , Мария Эммануиловна Маликова , Татьяна Алексеевна Кукушкина

Литературоведение