Свет тысячи звёзд

Становится пусто. Только несколько зрителей все еще стоят у стойки и заказывают закуски или напитки. За крошечным металлическим столиком сидит пара, настолько поглощенная разговором, что, наверное, даже ядерная война не помешает им оторваться друг от друга. Каким-то образом у меня в голове возникает сияющая картина нашей встречи с Эштоном, и в этом представлении мы напоминаем эту пару.

В моих фантазиях Эштон ждет меня прямо за кассой. Такой же взбудораженный, как и я. В этом глупом безвкусном фильме в моей голове он берет меня за руку и ведет в одну из проекционных комнат, расположенных над каждым кинозалом. Он небрежно захлопывает дверь и целует меня. Снова и снова.

Но реальность держит наготове значительно меньше розовой глазури и заставляет медленно поворачиваться шестеренки в моей голове. Эштон работает, и, видимо, у него не нашлось времени поздороваться со мной. Я не должна расстраиваться из-за этого. Он мне ничего не обещал. Он оставил мне билет, потому что подумал, что фильм может мне понравиться, и в этом прав. Это был один из любимых фильмов моего папы. В его сообщении не было упоминания о поцелуях в запертых комнатах или долгожданной встрече.

Я делаю глубокий вдох и одной из последних направляюсь в зал, где показывают «Касабланку». Фильм великолепен и вызывает в памяти старые воспоминания о маме и папе. Как он смотрел на нее во время мытья посуды, подражая Хамфри Богарту, приподнимал ее подбородок и шептал: «Посмотри мне в глаза, малышка». С той усмешкой, которая всегда заставляла маму хлопнуть его по плечу и состроить гримасу. Она смеялась и целовала его. А потом они начинали пенные бои. Это было до диагноза Бена. До того, как аутизм превратил пенные сражения в хаос, который провоцировал приступы Бена. До того, как забота о нем заставила родителей ссориться снова и снова из-за мелочей. До того, как папа уехал после ссоры, которую спровоцировала я, и больше никогда не возвращался. Полумрак фильма прячет мои слезы. Я не скрываю их, несмотря на то что каждый кадр фильма затрагивает особые струны моей души. Хорошие воспоминания. Плохие. И все между ними.

Когда фильм заканчивается, мне немного больно, но хорошо. Я позволяю потоку зрителей выйти из зала, беру кока-колу и жду у стойки, когда Эштон, возможно, все-таки появится. Но он этого не делает. Вероятно, думает, что я останусь до конца второго фильма и у нас будет достаточно времени после этого, так что сейчас он может сосредоточиться на работе. Но это невозможно. Мне нужно домой. К маме и Бену. Я уже опаздываю. Одним движением допиваю напиток и отталкиваюсь от стойки. Разочарование омрачает мое настроение. Мне безумно хотелось бы увидеть Эштона, но я придерживаюсь мнения, что завтра мы сможем наверстать упущенное на вечеринке, о которой они с Брейди говорили на озере. По пути к выходу я вытаскиваю телефон, чтобы написать ему сообщение, в котором благодарю его и объясняю, что, к сожалению, не могу остаться до тех пор, пока у него не закончится смена, и надеюсь, что мы увидимся завтра вечером. У меня все еще нет сети, но я все равно нажимаю отправить, чтобы сообщение было доставлено, как только появится связь. Моя батарея разряжена. Я буквально вижу, как последние несколько процентов мощности батареи падают до нуля. Телефон больше не сможет отправить сообщение. Экран становится черным. Придется подождать до дома. Выругавшись, я засовываю телефон в карман и отправляюсь домой.

Глава 30 Эштон

Когда заканчивается последний сеанс и я могу закончить работу, на улице уже полночь. У меня не было возможности увидеть Харпер, потому что первокурсники не смогли управлять цифровыми проекторами. Для этого, в принципе, достаточно увидеть компьютер издалека и иметь IQ больше, чем у морской свинки. Я провожу рукой по волосам. С половины четвертого утра я на ногах и устал как собака.

По крайней мере, слова Холли, что Харпер забрала билет, который я оставил для нее на кассе, немного поднимают настроение. Она спасет этот чертов день, когда я просто увижу ее. Прислоняюсь к стене перед кинозалом номер два и жду ее. Проверяю, не отправила ли она мне сообщение. Но в кинотеатре даже у агентства национальной безопасности не ловит сотовая связь.

Постепенно люди покидают зал. Большинство парами. Запах попкорна и начос выходит через двустворчатую дверь кинотеатра вместе с последними посетителями. Голоса и смех гостей стихают, а я все еще стою на входе. Лишь с некоторой задержкой я покидаю свое место у стены и вхожу в пустой зал. Харпер здесь нет. Я прикрываю глаза. Она была здесь. Это доказывает отсутствие билета. А потом ушла, не увидев меня. Не понимаю этого. И как обычно, когда не понимаю чего-то, я злюсь. Мы, черт возьми, целовались. Она провела со мной день на озере, вместо того чтобы пойти в университет. Я ей не безразличен. Или я придумал это? В любом случае, мы вернулись к тому моменту, когда она просто исчезает без объяснений. И это не круто.

– Все в порядке? – Холли появляется позади меня, указывая на зал. – Я хотела убраться, но могу начать с другого зала.