Свет в джунглях

— НʼЧинда, ой-ой-ой! ГʼМба сказал... что... Африк... не одна... ой! oй!.. а много...

— Конечно, много, — невозмутимо откликнулся Марк Лаутербург, — а будет еще больше.

Озадаченный Джозеф перестал смеяться и с опаской посмотрел на доктора: не переутрудил ли он себя за двенадцать часов беспрерывной работы?

***

В середине октября 1925 года у Швейцера вдруг созрело смелое решение. Уже давно задумывался он над тем, как бы построить большой госпитальный поселок в трех километрах выше по Огове, близ деревни Адолинанонго, там, где стоял «дворец» сына короля НʼКомбе. В начале октября он еще раз съездил в эту деревню, чтобы подробнее ознакомиться с местностью. Она показалась доктору идеальной: широкая котловина, выходящая к реке; над ней возвышался холм, на котором можно найти отличное место для жилых домов.

Держа свой план до поры до времени в секрете, Швейцер отправился к начальнику округа с просьбой выделить на концессию в районе деревни Адолинанонго семьдесят гектаров земли. Начальник округа, хорошо относившийся к доктору, уважил его просьбу.

Когда Швейцер в самом лучшем расположении духа вернулся от начальства, он собрал всех врачей, сестер и фельдшеров и обратился к ним с необычно длинной речью:

— Мы были бы готовы сразиться с дизентерией, если бы у нас имелись бараки-изоляторы. Мы можем не опасаться голода, если на собственной земле посеем маис. Но здесь, где мы только гости миссии, у нас нет места. Чтобы осуществить все это.

«Зачем он рассказывает нам обо всем этом? — подумал доктор Нессман. — В госпитале сейчас и без того хватает мороки!»

— У нас нет хорошей приемной. Консультационная комната так мала, что врачи и сестры постоянно мешают друг другу, — продолжал доктор. Уже седеющий, но все еще подвижный, энергичный, он прочно стоял на земле и говорил веско и в то же время вдохновенно. — Я хочу предложить вам подумать над проектом, осуществление которого поможет нам в решении этих задач. Мы должны построить новый госпиталь. Мы построим госпиталь, который будет больше, светлее, чище. Я знаю уже, где...

Слушатели сначала, казалось, онемели от удивления. Затем оно сменилось взрывом аплодисментов и дружескими поздравлениями. Сотрудники окружили Швейцера, расспрашивали его. Фельдшеры-африканцы и оказавшиеся неподалеку больные смотрели на них, не понимая, что происходит. Они никогда еще не видели своих белых друзей в таком волнении. Только Джозеф, который понимал по-французски, перебегал от одной группы к другой и торопливо говорил:

— Мы переезжаем... Новая больница будет, как дворец...

Вскоре на цоколе будущего главного здания госпиталя, возводившегося на новом месте, на еще мягкой цементной массе доктор сделал следующую надпись:

«А. Швейцер — инженер.

А. Швейцер — каменщик.

А. Швейцер — столяр».

К этому можно было добавить, что он был еще и планировщиком, и архитектором. На строительстве нового госпитального поселка энергия и целеустремленность Альберта Швейцера проявились как никогда раньше. В век разнообразных строительных машин, которые умеют корчевать пни и корни деревьев, рыть котлованы и траншеи, Швейцер с горстью добровольных помощников сам прокладывал путь через болота и заросли джунглей. Современные машины, окажись они в Ламбарене, быстро бы вышли из строя в этом ужасном климате, но люди выдерживали все: и сырость, и палящий зной, и опасности. В джунглях надо было бороться с природой лицом к лицу; нужны были человеческие мускулы, и сила человеческого духа.

Но Швейцера не останавливали трудности. Он не умел и не хотел перекладывать их на чужие плечи. В одном из писем к друзьям в Европу доктор писал: «Я думаю о жертве, которую моя жена и мой ребенок должны принести во имя улучшения и расширения госпиталя. Они ждали меня в гости в конце этой зимы. Но в связи с началом строительства нового госпиталя я смогу быть в Европе не раньше следующей осени. Без меня строить нельзя...»

***

В ближайшие дни — в ознаменование наступающего 1926 года — площадка для строительства нового госпитального поселка была полностью закончена. На обработанной ранее почве взошел маис, набирали силу бананы и хлебные деревья. Теперь можно было по-настоящему начинать возведение госпитальных зданий.

Швейцер на основе изучения местной архитектуры и своих поездок по Африке придумал особый тип дома, который представлял собой смесь доисторического африканского сооружения и современного дома. Крыша, крытая черепицей, держалась на стропилах из твердого дерева. И все это должно было покоиться на сваях, как дома, которые строятся в Африке в прибрежных поселках.

— Почему на сваях? — спрашивали доктора сотрудники.

— А потому, дорогие друзья, — отвечал Швейцер, — что я думаю о возможности наводнения. Если же я построю дома на холме, то местные жители не будут чувствовать себя хорошо в этих домах. Они привыкли жить поблизости от воды. Чтобы их лодки всегда были у них на глазах. Кроме того, при употреблении свай мы избежим влияния неровностей почвы. Убедил ли я вас? А если убедил, разрешите начать?