Свет в глубине

Харк снова налег на рукоятку, его подстегивали страх и надежда. Рукоятка все-таки тронулась. Слишком туго. Попытки сдвинуть ее требовали столько усилий, что Харку пришлось делать вдох за вдохом. Воздух в скафандре становился спертым. Наконец рукоятка свободно повернулась, и люк отошел. Харк рывком открыл его. Внутри колыхалась смутно очерченная фигура с раскинутыми руками. Спина лежала на дне батисферы. Руки и ноги свободно плавали.

«Если он внизу, значит, утонул. Его легкие уже полные воды», – подумал Харк, давясь тошнотой. Но тут, когда отчаяние охватило его сердце, что-то произошло. Импульс. Физический толчок, который он ощутил каждым нервом. Волна странного света. Под действием импульса колыхавшееся в воде бездыханное тело Джелта внезапно ожило. Ноги дернулись, руки словно попытались что-то схватить в воде, будто он хотел подплыть к люку. Импульс прошел, Джелт еще раз дернулся и замер.

Харка окрылило надеждой. Он отчаянно огляделся в поисках источника этого странного импульса. Он пришел издалека, снизу длинного склона, заваленного грудой обломков и мусора. Харк нырнул, проплыл мимо полузарытого в ил водолазного колокола, носа засевшей в дне субмарины, мимо сгнившей деревянной головы… Вот! Импульс возник снова, ударив Харка в грудь невидимым кулаком. На этот раз он увидел, как над трещиной между двумя камнями мерцает вода и оттуда поднимаются вихри. Он подплыл ближе и заглянул внутрь.

За черными шипами морских ежей маячило что-то белое, как кость, и круглое, размером примерно с грейпфрут. Под его взглядом оно на мгновение сжалось, но тут же снова выросло, посылая очередную ударную волну.

Харк просунул руку в трещину, стараясь не напороться на шипы ежей, и схватил молочно-белую сферу. Вытащил, оцарапав костяшки пальцев, и рванул к батисфере. «Если ты можешь оживить Джелта, значит, пойдешь со мной». Он протянул руку в люк, схватил ладонь Джелта, дернул и кое-как вытащил обмякшее тело через крохотное отверстие в батисфере. Потом крепко обхватил Джелта и прижал странный шар к боку друга. Кровь стыла в жилах, стоило взглянуть на бессмысленное выражения лица и открытый рот Джелта.

Воздух в скафандре становился токсичным, но Харк все равно глубоко вдохнул. Вытряс камни из карманов. Сорвал воротник. Сбросил шлем. Оттолкнулся от дна впадины и из последних сил начал подниматься – вверх, вверх, выше, волоча за собой мертвенно-тяжелое тело друга. «Помоги мне, Джелт». Харк почувствовал, что странный шар шевельнулся в его руке, как живой зверек. Тело Джелта дернулось, он начал перебирать ногами, так что теперь они поднимались быстрее.

Поверхность воды была смертельно далеко, все ближе, ближе, совсем близко, вот она уже на расстоянии вытянутой руки. Есть! Голова Харка высунулась на поверхность воды, он жадно глотал воздух. Небольшая волна ударила его в лицо, и он захлебнулся. С трудом поднял голову Джелта над водой и поплыл к каменистому выступу пещеры.

Когда Харк, почти обессилев, вытащил друга на выступ, он сам уже не мог пошевелиться. Руки ныли и тряслись. Харк положил Джелта на живот, повернул его голову набок, так чтобы нос и рот не попали в лужи. Джелт казался таким тяжелым, какими бывают только утопленники. И таким же холодным.

Что делают с человеком, который едва не утонул? Сильно давят ему на спину, вот что! Стискивают грудную клетку, как кузнечные мехи, чтобы вода вышла и утопленник снова мог дышать. Харк прислонил сферу к шее Джелта в слепой надежде, что это поможет. Потом сильно прижал ладони к спине Джелта, налег всей тяжестью и стал давить. Снова. Снова. Снова. Изо рта Джелта вылилось немного воды, но он все равно не дышал. Кожа отливала голубым.

В свете дня желтоватая белизна сферы засияла. Ее поверхность была покрыта множеством крошечных круглых отверстий, края которых казались неровными или скорее зубчатыми. Это реликт, боготовар. Ничем иным это быть не могло.

– Очнись, Джелт! – прошептал Харк; горло перехватило. – Ты был прав: на дне есть боготовар. Но ты не сможешь позлорадствовать, что был прав, если не очнешься.

Джелт не очнулся. Харк все давил на его холодную спину. Слезы тоски и ненависти к себе жгли глаза. Синяк на виске и боль в ребрах ушли на второй план. Он мог думать только о том, что Джелт защищал его, Харка, от ударов – принимал их на себя, что Джелт «нашел» их первую бутылку рома и поделился с другом на пляже одной долгой летней ночью. Как-то раз Джелт обогнал его, когда они убегали от грабителей, а потом остановился, чтобы подождать Харка, и помог перелезть через забор.

«Братья». Так Джелт называл их обоих, даже когда срывался на него от обиды и горечи. Братья. Если Джелт не был ему семьей, то кто же тогда был? И кто-то другой значил для него столько же? Почему Харк не прыгнул в воду сразу, как только батисфера рухнула на дно? Почему стоял там в ступоре и трансе, теряя драгоценные секунды, пока его лучший друг тонул?

– Давай! – прошептал он. – Давай же!