Читаем Свет в конце тоннеля полностью

Поместим в нутро абсолютно здорового человека нескольких глистов. Результат может оказаться самым впечатляющим: если человек долгое время не будет выводить из себя нашу свору, то через несколько поколений путешествий по крови, она сможет добраться до других внутренних органов, включая мозг. Результат, как говорится, налицо.

Но позвольте мне снова отмотать плёнку на раннюю стадию и вместе с глистами подарить человеку несколько видов боли: постоянную боль в животе, боль при испражнении, боль при созерцании своего отражения, различные болезни, вызванные авитаминозом и т. д.

Если человек не слишком глуп, он догадается, что совокупность новоприобретённых ощущений, которые не дают ему покоя, не случайна. Боль позволит человеку предотвратить всё на ранней стадии, не позволит так просто взять и умереть после съеденного немытого яблока.

Вы видите? Боль спасла человеку жизнь не хуже какого-нибудь перезапрограммированного Терминатора!

Рассмотрим и другие примеры проявления боли.

Скажем, у человека, который положил ногу на ногу, отекла одна из его замечательных ног. Отёк вполне подходит под наше с вами незамысловатое определение: «совокупность неприятных ощущений, сопровождающихся всеобъемлющим желанием избавления от них, а также − в весьма большом количестве случаев − причиняющих человеку вред». Отёк ноги может на несколько минут занять в жизни человека не меньшее значение, чем глисты или первая любовь.

Проведём другой эксперимент: уберём у человека с отёкшей ногой отёк в ноге, обеспечив тем самым нормальное продолжение беседы с другими людьми без лишних заморочек с переменой положения.

Через двадцать четыре часа увлекательной беседы нашего дорогого человека со своими товарищами у него может отказать нога.

Итак, боль − это не глист. Это нечто совсем противоположное, даже прогрессивное, то, что может спасти человеку жизнь.

Боль − это защитный механизм.

Значит ли это, что я призываю вас любить боль подобно тому, как некоторые люди любят комаров, пьющих их «вредную кровь»? Нет. Игры с болью куда опаснее игр с комаром. Вся сложность такого явления, как боль, заключается в том, что она способна убить человека, если он будет её игнорировать.

Если человек скажет: «Я христианин, я потерплю» − он умрёт. Если он скажет: «Мне больно, но у меня нет времени» − через некоторое количество времени в его голове вдруг неожиданно обнаружат свору червей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Великий перелом
Великий перелом

Наш современник, попавший после смерти в тело Михаила Фрунзе, продолжает крутится в 1920-х годах. Пытаясь выжить, удержать власть и, что намного важнее, развернуть Союз на новый, куда более гармоничный и сбалансированный путь.Но не все так просто.Врагов много. И многим из них он – как кость в горле. Причем врагов не только внешних, но и внутренних. Ведь в годы революции с общественного дна поднялось очень много всяких «осадков» и «подонков». И наркому придется с ними столкнуться.Справится ли он? Выживет ли? Сумеет ли переломить крайне губительные тренды Союза? Губительные прежде всего для самих себя. Как, впрочем, и обычно. Ибо, как гласит древняя мудрость, настоящий твой противник всегда скрывается в зеркале…

Гарри Норман Тертлдав , Гарри Тертлдав , Дмитрий Шидловский , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / Проза / Альтернативная история / Боевая фантастика / Военная проза
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза