Свет Валаама. От Андрея Первозванного до наших дней

В ней гроб свежий, на нем стоит панихидница с зажженными свечами, которые все время горели и не гасли; тут лежали: кедровый венок и пасхальное яйцо, всеобщий привет братства.

Как кстати тут были слова: «Се бо приидоша к тебе от запада и севера и моря чада твоя», – ибо тут была братия, пришедшая из разных скитов.

Пред гробом стояла икона Казанской Божией Матери…

Эпилог

«Капитан высматривает в трубу. Налетает туча, сечет дождем. Теперь ничего не видно. Говорят, как бы туманом не хватило, тогда – прощай. Вон матросы уж слушать стали – не позывает ли? Что позывает? А колокола валаамские, как видимость пропадает, монахи позывают, «сюда, в тихую пристань, к преподобным!» Серебряный звон, хороший, ясный. Нет, не слышно серебряного звона, не синеют острова Валаамские. Томительные часы проходят. Дождь переходит в ливень, визжит ветер, хлопают паруса. Богомольцы в кучке поют: «Не имамы иные помощи… не имамы иные наде-э-жды… разве Тебе, Владычице…»

– Валаам видать! – слышу я. – Слава Создателю… показался! Перед нами высокий темно-зеленый остров. Пеной кипит округ-него озеро-море. На гранитную скалу бежит «Александр», вот ударит! Ближе – остров дробится на острова. Видны проливы, камни, леса. Древностью веет от темных лесов и камней…»

Сколько мореплавателей, как путешественники из книги Ивана Шмелева «Старый Валаам», нашли путь в непогоде благодаря колоколам и огням скитов Валаама! Сколько заблудившихся в тумане безверия душ спасли звуки апостольского колокола…

«С тем и уехала, что в раю побывала…»

«Вот и берег, лужайка, лес и неторопливый путь к скиту, и часовня, и могила иеросхимонаха Антипы в лиственной роще, и ограда скитская… и ничего сурового в этой святой земле. Наоборот, светло, особенная, чуть ли не райская тишина».

Это уже другой писатель, Борис Зайцев…

А вот еще из Ивана Шмелева:

«Валаам остался на своем граните, – “на луде”, как говорят на Валааме, – на островах, в лесах, в проливах; с колоколами, со скитами, с гранитными крестами на лесных дорогах, с великой тишиной в затишье, с гулом лесов и волн в ненастье, с трудом – для Господа… Как и св. Афон, Валаам поныне – светит. Афон – на Юге, Валаам – на Севере. В сумеречное наше время, в надвинувшуюся “ночь мира” нужны маяки».

Эти слова писатель написал уже в изгнании, когда на Родине, в России, расстреливали священников, сбрасывали колокола, взрывали храмы… Валаам тогда – как тут снова не вспомнить о прозорливости святителя Игнатия (Брянчанинова)! – остался насвоем граните… Невозможно постигнуть это, но когда смолкли на Руси все колокола, апостольский колокол Валаама продолжал звучать с прежнею силой…

Валаамская твердыня православия непоколебимо стояла до тех пор, пока снаряд, залетевший в колокольню Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, не разбил тысячепудовый «первозванный» колокол…

И заглушил последний удар его, как вспоминают очевидцы, грохот разрывов артиллерийских снарядов…

Задрожала земли, словно само небо обрушилось на нее… Грудою тяжелых обломков, перемешанных с камнями и кирпичной пылью, затих этот – не на охтинских заводах г-жи Стуколкиной, а в пустынножительской душе игумена Дамаскина отлитый! – колокол…

И тогда и сдвинулся Валаам со своего гранита…

Тяжелым и душным туманом затянуло святые острова…

Из стеклянного света ладожской воды, из сумерек, сгущающихся под тяжелыми лапами елей, из неподвижности несокрушимых скал, из молитвенной тишины рождаются Валаамские предания…

«Случилось же так: ночью некоему духовному и многолетнему старцу было явление – как будто стоит он в той большой церкви Святого Преображения, где лежит нетленное тело святого Германа (так как тогда только преподобный Герман был в церкви). Видит, что сам тот святой встает из своего гроба, выходит с жезлом из церкви и говорит следующее: “Не могу больше терпеть слез моих чад, но пойду к брату моему Сергию, чтобы избавить нам их от напавшей беды”, – и с тем стал невидимым. Тогда еще мощи святого Сергия были в Великом Новгороде…»

А вот сказание, рожденное уже нашим временем…

Как и было заведено, монастырские колокола погрузили на баржу и повезли, чтобы переплавить в металл, из которого можно сделать много полезных вещей. Вместе с другими колоколами погрузили на баржу и куски апостольского колокола.

Но не дошла до берега та баржа. Затонула в суровой Ладоге, не пожелавшей расстаться со своими звонами…

Говорят, что когда опускается на озеро предутренний туман, можно различить в этой тишине далекий и неясный, пробивающийся сквозь толщу воды, звон валаамских колоколов…

Еще рассказывают, что специально снаряженная группа аквалангистов осматривала место, где затонула баржа. Видели эти аквалангисты и большой апостольский колокол.

Говорят, что куски его легли так, что ныряльщикам показалось, будто они превратились в птиц и на большой высоте пролетают над островами Валаамского архипелага, над Валаамским Спасо-Преображенским монастырем…

Книга вторая Свет Валаама

Вступление