Свет за окном

– А я надеюсь, что вы, фройляйн Софи и Эдуард поужинаете с нами после спектакля, – подхватил Фальк. – Я чувствую своим долгом показать брату лучшее, что есть в Париже.

От необходимости отвечать на это Конни была избавлена, поскольку зазвучала бравурная увертюра к «Валькирии». Вагнера Конни недолюбливала, находя слишком тяжеловесными и музыку, и сюжеты, и потому большую часть спектакля провела, незаметно разглядывая публику. Ей было очень не по себе от того, что в публичном месте она находится в компании немцев, но что тут было поделать? Если, как настаивал Эдуард, они действуют в интересах высокого дела, значит, надо проглотить свое отвращение и безропотно вынести то, что рука Фалька касалась ее покрытого шелком колена.

Глянув исподтишка, Конни отметила на лице Фредерика выражение самозабвенного блаженства. Надо же, как на него действует Вагнер, подумала она и только потом осознала, что взгляд его направлен отнюдь не вниз, на сцену, а на Софи.

После представления, которое показалось утомительно долгим, Эдуард принял приглашение братьев поужинать вместе в клубе. Усаживая девушек на заднее сиденье машины, он почувствовал, как сзади что-то ударилось об его шею.

– Traоtre! Предатель! – выкрикнул голос из глубины толпы, и машину принялись обстреливать тухлыми яйцами. Шофер торопливо захлопнул дверь. Машина выехала на проезжую часть, а сзади раздались выстрелы. Эдуард со вздохом достал носовой платок и попытался стереть вонючее содержимое яйца со своего черного смокинга.

Софи с застылым от страха лицом приникла к его плечу.

– Свиньи! – рявкнул Фальк с переднего сиденья. – Будьте спокойны, мы поймаем этих негодяев, и я завтра лично их допрошу!

– Право, Фальк, не стоит поднимать шум, – поторопился возразить Эдуард. – Подумаешь, несколько яиц, не пули же. Просто оскорбленный патриот, которому еще не открылся свет истины.

– Так пусть скорее откроется, всем будет лучше, – парировал Фальк.

Когда они прибыли в клуб, Эдуард, извинившись, отправился в туалетную комнату отмываться, а Фредерик бережно повел Софи вверх по ступенькам.

– У вас рука дрожит, – тихо сказал он ей.

– Понимаете, я не выношу насилия, – Софи вздрогнула.

– Многие из нас вполне разделяют ваше отвращение, – ответил он, ведя ее под руку и лавируя в толпе, чтобы подойти к столику. А усаживая, деликатно, кончиками пальцев коснулся ее плеч и проговорил на ухо: – Не тревожьтесь, мадемуазель Софи, со мной вы будете всегда в безопасности.

Конни танцевала с Фальком, и тот водил руками по ее спине. Всякий раз когда его пальцы касались ее голой кожи, Конни сжималась от отвращения. Эти пальцы, как она знала от Эдуарда, с легкостью ложились на холодный металл спускового крючка, чтобы прямой наводкой выстрелить в человека. Зловонное, пропитанное алкоголем дыхание Фалька обжигало ей щеку, и к тому же он то и дело норовил перехватить ее губы.

– Констанс, вы не можете не осознавать, как сжигает меня желание! Прошу вас, скажите, что будете моей! – бубнил он. Конни, с застывшей улыбкой, цепенела от неприязни, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не выказать этого. Этот человек был отвратителен ей – и, в общем, то, что он немец, особого значения не имело. Будь он какой угодно национальности, он все равно был бы ей противен… Оглядевшись, она увидела, что с немцами танцует довольно много француженок, хотя одеты они, конечно, были не так элегантно, как она. Судя по виду, кое-кто из них – обычные проститутки. Но, если не говорить об одежде, чем, собственно, она от них отличается?..

В другом углу зала танцевали Софи и Фредерик. Впрочем, назвать это танцем можно было только с натяжкой. Они едва двигались. Держа ее руки в своих, Фредерик что-то сказал, на что Софи, улыбнувшись, сделала шаг навстречу. Он нежно обнял ее, и ее голова легла ему на плечо – словно там ей было самое место. Оба они вели себя так, будто их связывает давняя тесная близость, и невольно возникало сомнение, в самом ли деле они лишь несколько часов как знакомы.

– Давайте как-нибудь на будущей неделе сбежим из-под надзора вашего бдительного кузена, – бормотал между тем Фальк, глянув в сторону Эдуарда, который, сидя за столом, не спускал с них внимательных глаз. – Мы сможем побыть наедине…

– Посмотрим, – улыбнулась Конни, гадая, сколько ей еще удастся водить за нос этого человека, который привык получать то, что ему захочется. – Простите, мне нужно попудриться, – на последних тактах музыки сказала она. Фальк, недовольный, по-военному резко кивнул и вывел ее с танцпола.

Вернувшись к столу, она застала Фалька и Эдуарда за разговором.

– Предпочитает мой друг Ренуара, но на худой конец сойдет и Моне…

– Хорошо, Фальк, договорились, я, как всегда, наведу справки. О, Констанс! Ты выглядишь утомленной, – сочувственно сказал Эдуард, вскочив, чтобы отодвинуть ей стул.

– Так и есть, – виновато улыбнулась она.

– Мы уйдем сразу, как только удастся выманить оттуда Софи с Фредериком, – решил Эдуард.

– Да, – ухмыльнулся Фальк. – Кажется, мужчины в моей семье неравнодушны к женщинам в вашей.