Света с нашего света. Драконы, ферма и король

— Когда-то, — ее глаза были полны воспоминаний о тех ушедших временах. — Слишком давно, чтобы помнить каждую мелочь, но этот проход был сделан моим мужем, чтобы я могла сбегать в кухню, когда приспичит перекусить. Я была беременна, и мне постоянно…

Она замолчала, и теперь уже и я услышала шаги. Как она расслышала их так далеко? Все же она необычная женщина.

— …Уходи, — она снова толкнула меня.

— Идемте со мной, — мои пальцы не выпускали ее ладонь. — Кто бы там ни был, им не понравится то, что вы отпустили меня, — потянула женщину за собой. — Бежим вместе.

— Нет.

В свой толчок она вложила столько силы, сколько не ожидаешь от человека в ее возрасте. Я впечаталась спиной в стену, дыхание сбилось. А старушка не робкого десятка! Надеюсь, когда она была ядом с Огиером, он не раз от нее отхватывал.

В коридоре, куда она меня вытолкнула, пахло сыростью и землей. Он был небольшого размера, слишком узкий, чтобы два человека могли бежать рядом, и едва освещен тусклыми факелами где-то впереди.

Надо было идти. Бежать. Да так, чтобы пятки сверкали и ветер в ушах свистел.

Если я останусь, то ничего хорошего со мной не будет. Это я своих убеждала, что ничего не случится, но, смотря правде в глаза, понимала, что вряд ли Барольд позвал бы меня пить с ним чай. А учитывая, какой он ужасный человек, то наверняка будет пытать, чтобы я согласилась на что-то. Не знаю пока на что, но он же обязательно попросит какую-нибудь гадость. Может, моего дракона выманить или всех малышей, что остались на ферме.

Нет, я не могла остаться. Я боялась пыток. Не помнила каких-то конкретных орудий этого давно забытого в моем мире ремесла, но ничего приятного ждать не приходилось точно. А еще я боли не переношу, и вообще не хочу умирать. У меня родные есть, которые станут переживать. Да я, может, только жить начну по-настоящему, после того как встретила свою истинную пару! Как можно от такого отказаться?!

— Старая тварь… — услышала я злобное шипение и как можно быстрее постаралась справиться с гобеленом на своем пути.

Но тщетно. Запутавшись в тяжести вышитого полотна, я повалилась на пол, прихватив с собой металлический подсвечник. Все собравшиеся в комнате смотрели на меня, выпучив от удивления глаза.

— Привет, — приподнялась я. — Фалигарт, душа моя, а тебе никто не говорил, что плохо обращаться с людьми нельзя? — встала я с пола. — Особенно с пожилыми? Вот что эта милая женщина тебе сделала? На хвост, что ли, наступила? Или на язык, которым ты Барольда облизываешь?

Я не смогла уйти. Пусть будет больно и плохо, даже смертельно, но спокойно жить после того, как оставила доброго человека в беде, я бы не сумела. В конце концов бабулечка с дедулечкой из меня человека растили, а настоящий человек никогда мимо беды другого не пройдет.

— Как хорошо, что ты сама пришла, — маг улыбался, но я видела, как подергивался уголок его правого глаза. — Не придется искать тебя по всем углам, как жалкое насекомое.

— Оу, нет, конечно! — замахала я руками. — Я бы не стала лишать тебя этой почетной должности! Личный таракан Барольда у нас здесь ты!

Надо будет все-таки узнать у мальчишек какие-нибудь обидные слова местного значения. Хотя вроде и таракан неплохо сработал. А может, Фалигарт просто от каждого слова в свой адрес заводится?

— Схватить ее! — указал маг на женщину.

Двое стражников в смешных остроконечных шлемах, которые я до этого не видела (видимо, местная спецодежда) подскочили к моей спасительнице. Но в этот раз я не позволю им добраться до нее так просто. Под моей ногой все еще лежат сбитый мной подсвечник. Приложив достаточно сил, у меня получилось его толкнуть, и он сработал почти как шар для боулинга.

Стража, не ожидавшая ничего подобного, повалилась на пол прямо к ногам ошеломленной женщины.

— Эффектно, — цокнула я языком. — Эй, шипящий, не хочешь тоже попробовать? Только представь, как твои волосинки красиво раскинутся в разные стороны.

Я понимала, что не стоит доводить мужчину, у которого в арсенале магия, но чем больше я его выведу, тем скорее он забудет, что собирался наказать мою спасительницу. Ничто так не выбивает мысли из головы человека, как ярость. Такая сильная, что застилает разум.

Фалигарт не исключение. Я сделала вид, что пытаюсь уйти от его руки, но он схватил меня за волосы.

— Мы с тобой еще не в тех отношениях, идиот, — я ударила его. — Не тяни так сильно, иначе придется тебе за восстановление платить.

— Если бы ты не была нужна моему королю, — шипел он, как настоящая змея, подтверждая мое предположение о его родстве с нагами, — ты бы заплатила за каждое свое слово. Я бы заставил тебя ползать в моих ногах и умолять о помиловании. И, может быть, если бы ты правильно попросила, — загорелись его блеклые глазенки, — я бы убил тебя быстро.

Плеваться в людей плохо — об этом еще детям говорят, когда те впервые применяют этот аргумент в споре. Но я уже взрослая и могу делать все, что захочу. К тому же увидеть шок на лице врага — такое наслаждение, особенно, если слюна стекает по его щеке. Картина маслом.

— Фалигарт, не смей ее трогать.