Светлейший князь 2

— Всё это хорошо, особенно то, что они не видели в деле наши ружья и винтовки, но есть одно но, — щелкнул языком Ерофей.

— Ты хочешь сказать, плохо, что первым выстрелили мы?

— Да, конечно нам нельзя сидеть в глухой обороне, но это плохо, — тут с капитаном не поспоришь. — Но если они ударят первыми, то нам будет плохо. Поэтому надо опять бить первыми. Мы не можем терять вообще ни кого.

— Лонгин, давай рассказывай, — наш начальник разведки разложил свою карту и приготовился излагать свой план. Говорил он долго, особенно когда рассказывал о придуманной системе связи, неожиданно оказалось много вопросов, особенно по действиям воинов Ольчея, но его еще не было и остались только вопросы. Наш зайсан остался заниматься пленными и должен был подъехать позже. Моим же товарищам план понравился и все его одобрили.

— Ерофей Кузьмич, давай но личному составу и вооружению.

— С десятком Леонова у нас их ровно десять, плюс десять, если Ванча прибудет.

— Это как ты посчитал? — по моим подсчетам выходило девять.

— Вас трое, я со своим Фролом, пять, двое лейтенантов, семь, Лонгин, Ванча и Леонов, он сверх своего десятка, — капитан насчитал десять. — Теперь по вооружению. Двести ружей и восемьдесят винтовок. Ну ружей чуть больше. Гранаты, но они еще не испытаны. Яков Иванович конечно их испытывал, — про Якова капитан сказал с раздражением. — Я, ваша светлость, поругался с ним. Надо ему запретить проводить такие испытания. Он один у нас такой.

Ерофей пристально посмотрел на меня, я прочитал в его взгляде: «И вам тоже не надо участвовать в боях».

На этом наш военный совет был прерван громогласным криком:

— Где князь? — распахнулась дверь, ворвавшегося, я даже не успел разглядеть.

— Сын, ваша светлость, Мария Леонтьевна родила.

С такой скоростью по нашей долине наверное еще никто не ездил, на сменных лошадях я через три часа был в Усинске. Счастье впервые обретенного отцовства просто захлестнуло меня. Машенька ждала меня, очень похудевшая, осунувшаяся, с синяками под глазами, она кормила мальчика, когда я примчался к ней.

До утра я не отходил от жены и сына. Но утром Машенька с трудом сдерживая слезы сама сказала мне о делах.

— Гришенька, я не хочу с тобой расставаться даже на секундочку. Но тебе пора, не забывай, я светлейшая княгиня, и в курсе всех дел. И не задавай мне никогда вопросов, откуда я все знаю.

В мое отсутствие Ерофей приказал всем гвардейским десяткам форсированным маршем выдвинуться в Семиозерки, Якову снарядить караван с патронами и гранатами, В Усть-Усе осталась Ксения Леонова с пятью ружьями, на Мирском перевале Леонтий послал пятерых мужиков с Усинска, Гагуль решили охранять силами шахтеров, Медвежий перевал — Илья Михайлов с мужиками Железногорска. Пушки решили не использовать, Петр Сергеевич заявил, что стволы не выдержат стрельбу пироксилином.

К сожалению мы понесли неожиданную потерю, временную, но потерю. Мерген охотясь на марала был ранен матерым самцом и лежал раненый в Железногорске. Я дважды осматривал его и надеялся на его скорейшее выздоровление.

Через пять дней мы сосредоточились в Семиозерках и на Медвежьем перевале. Ольчей собрал сотню кавалеристов вооруженных луками, копьями и саблями. Своих сабель ему не хватило и мы помогли чем могли, но как раз этого хватило. У нас саблями оказались вооружены я, офицеры, три десятка старой гвардии, так мы стали называть первые гвардейские десятки и тувинцы.

23 мая мы выступили в поход. Буквально за час до выступления примчался вооруженный до зубов Ванча. Его появление подняло мое настроение до небес, алтаец сразу положил глаз на Доруг-оол с сыновьями. Сказать, что я ничего не имел против, значить ничего не сказать.

Панкрат выступил на три дня раньше. Просигналив нам первым вечером, дальше он пошел, соблюдая маскировку. Мы рассчитали, что на исходные позиции будем выдвигаться пять суток, а Панкрат неделю. К концу первого дня мы всей армией были на южной границе владений Ольчея.

Там нас ждал сюрприз по имени Тегюй-оол. Известия принесенные им были для нас благоприятными, нападение на их кочевье не понравилось тувинцам-маадам и они решили даже частично встать на нашу сторону, помогая нашим разведчикам. И еще меня порадовало их решение «раскурить трубку мира» с Ольчеем. Заканчивая разговор, старик хитро посмотрев на меня и в лоб спросил:

— Господин князь, отдаст нам спорные южные пастбища?

Я просто растерялся от такого прямого вопроса. Медвежий угол начинает расширяться, причем за счет оттяпывания земель у государства, которое может выставить миллионную армию. Но назвавшись груздем, будьте любезны в кузов. И не моргнув глазом, я изрек:

— Да, но при одном условии, вы будете мне верными союзниками.

Ванча быстро нашел общий язык со своими новыми подчиненными. На Доруге все зажило буквально за три дня, он готовил отвары каких-то своих трав и через несколько дней был полон сил.