Светлейший князь А. Д. Меншиков в кругу сподвижников Петра I

На фоне обозначенных выше событий 1721 г. корреспонденция, отправляемая А. Д. Меншиковым А. В. Макарову, стала еще более тревожной. Ход Почепского дела, благодаря разносторонним[1260] попыткам увести его в делопроизводственные дебри, очевидно затягивался. Если еще 17 декабря 1720 г. А. Д. Меншиков более или менее спокойно обращался к А. В. Макарову, чтобы тот объявил в Сенате «…что царское величество указал по прошению моему почепское межевое дело разсмотреть все господам сенаторам здесь», то в апреле 1721 г. он уже весьма настойчиво – и не один раз – просил сделать доклад царю по Почепскому делу, которое уже четыре года к завершению прийти не может[1261]. Князь жаловался на челобитчиков-казаков, просил их в Санкт-Петербурге задержать и анулировать приговор Сената, по которому гетманских комиссаров В. Я. Жураковского, М. Г. Огроновича и П. В. Валькевича велено было отпустить на межевое дело в Почеп. Князь напоминал А. В. Макарову, что уже посылал письмо с подобными просьбами, а также указывал на необходимость доложить обо всем Екатерине для «предстательства»[1262]. Параллельно Александр Данилович писал лично к Петру I и Екатерине Алексеевне[1263]. В своих посланиях он также жаловался на нерасторопность разбирательств: «…да изволите повелеть присланных сюды неправых челобитчиков допросить, и указать той меже быть так, как помянутые зарученые межевые книги учинены, ибо уже, как мое прошение вашему величеству было подано в Ревеле[1264], тому четвертой год, и по се время то дело во окончание не может прийти, и о том да изволите повелеть милостивой указ в Сенат прислать, чтоб по моему прошению по тем книгам учиня разсмотрение, учинили решение»[1265].

Волнение А. Д. Меншикова заметно по количеству писем, посланных им Петру, Екатерине и А. В. Макарову с 1 апреля по 12 мая 1721 г. Среди материалов фонда Кабинета за этот период находятся три письма к государю, пять писем к государыне и восемь писем к кабинет-секретарю[1266]. Их общее содержание и просьбы идентичны приведенным выше посланиям. Частично поменялась тональность отправляемой А. В. Макарову корреспонденции: к просьбам уведомить Петра об обстоятельствах дела, доминировавшим годом ранее, постепенно добавлялись призывы повлиять на его решение и милостивую резолюцию учинить[1267]. Обращаясь к кабинет-секретарю за помощью, князь не скупился на обвинения по отношению к малороссийским должностным лицам, утверждая, что они действуют противно правам и держат другую, т. е. не его, сторону только потому, что «…я мало ефимков и вина куф имею, и дарить мне их нечим»[1268]. Кроме того, Александр Данилович пытался подступиться к А. В. Макарову через других государственных деятелей. В письме к И. М. Головину он поручал «…с ним, господином Макаровым, согласясь, о том моем деле, их величеству доложить и исходатайствовать надлежащей решительной окончительной указ»[1269]. За 1721 г. период А. В. Макаров писал А. Д. Меншикову о Почепском деле три раза[1270]. Он успокаивал князя, отмечая, что государь и государыня письма получают и обо всем доподлинно известны. Алексей Васильевич отмечал, что и он, и Екатерина, которая при случае напоминала Петру I о Почепском деле, всеми силами стараются получить царский указ. Также однажды кабинет-секретарь передавал устные рассуждения государя, совсем нерадостные для князя, относительно ложных сведений челобитчиков о межевании: «…лутче назначенная персона из Сенату подлинно там освидетельствует»[1271].