Светлейший князь А. Д. Меншиков в кругу сподвижников Петра I

Не вызывает сомнений, что положение А. Д. Меншикова в политической системе России первой трети XVIII в. было исключительным. Говоря о причинах могущества князя в петровское и екатерининское царствования, историки традиционно называют следующие материальные и нематериальные ресурсы: финансовые богатства, высокий должностной статус, обеспечивший участие князя в различных государственных преобразованиях, личные характеристики (административный талант, гибкий ум, хитрость, расчетливость и пр.). Самыми важными из всех преимуществ, имевшихся у князя, были любовь и дружба монарха, которыми Александр Данилович умело пользовался. Все перечисленное вкупе позволяло ему вести сложные политические интриги, оставаться на вершине властной пирамиды и отражать самые веские, чаще всего, правдивые обвинения в государственных преступлениях и хищениях. При этом в ряду политических преимуществ А. Д. Меншикова многочисленные социальные связи упоминаются крайне редко. Более того, некоторые историки приходят к выводу о неспособности светлейшего князя выстраивать взаимовыгодные отношения с другими петровскими соратниками, неумении объективно оценить ситуацию и собственные возможности, соблюдать границы приличия[1397]. Настоящая книга призвана актуализировать необходимость системного изучения социальных связей А. Д. Меншикова, его отношений с другими петровскими соратниками различного ранга и происхождения, которые, как представляется, непосредственно влияли на ход государственного строительства и жизненные судьбы каждого из участников.

Социальные связи, сложившиеся между государственными деятелями, поддерживались в рамках нескольких направлений – деловых (служебных) вопросов и частных (личных) дел. В случаях, когда контрагентов связывали родственные узы, актуализировался их взаимный семейный статус, так называемые семейные связи. Граница между служебными, частными и семейными вопросами не поддается точной локализации в силу специфики эпистолярных источников XVIII в., соединивших в себе как деловую, так и личную информацию и не проходивших через формализацию государственных учреждений. Сами государственные деятели не преследовали подобной цели, передавая контрагенту те сведения, в которых были сами заинтересованы, и в той комбинации, которая казалась им наиболее удачной. Деление на деловую (служебную) и частную (личную) сферы предлагается в качестве исследовательского инструментария, позволяющего сгруппировать обширный и разнородный по содержанию материал источников.

Деловые (служебные) связи государственных деятелей вращались вокруг комплекса их должностных компетенций. Как было показано ранее, сфера деятельности А. Д. Меншикова как генерал-губернатора Санкт-Петербургской (Ингерманландской) губернии, президента Военной коллегии была крайне широка. Она распространялась практически на все аспекты гражданского и военного руководства в Санкт-Петербурге и его округе, хозяйственное обеспечение армейских и гарнизонных формирований, сбор податей и налогов, финансирование различных проектов, строительство и благоустройство общественных пространств, кадровые вопросы и т. д. Служебные полномочия двух его контрагентов – генерал-полицеймейстера Санкт-Петербурга А. М. Девиера и коменданта Санкт-Петербургской крепости Я. X. Бахмеотова – по преимуществу ограничивались столичной системой управления. С 1722 г. сфера деятельности А. М. Девиера расширилась географически, ему подчинялись полицейские учреждения в Москве и на о. Котлин. К концу своей службы Я. X. Бахмеотов также стал осуществлять частичный контроль над полками Санкт-Петербургской губернии. Ситуация с определением границ компетенции А. В. Макарова выглядит несколько сложнее. Как кабинет-секретарь Петра I он получал доступ ко всем бумагам и делам государя. Соответственно, Алексей Васильевич был в курсе различных государственных проблем, курируя и контролируя их по воле монарха. Петровская система управления отличалась и тем, что она «не выработала строгих норм компетенции и ответственности государственных учреждений, ее характерной чертой было нарушение субординации и нормального происхождения дел. Вечно спешивший Петр мог лично или через свою канцелярию отдать любому должностному лицу указание, о котором вышестоящие инстанции – Сенат и коллегии – могли и не знать»[1398]. Ситуативные поручения монарха на время объединяли должностных лиц, равно как и общие заботы по устройству столичной жизни, разнообразные управленческие эксперименты. Поэтому деловые (служебные) связи нередко выходили за рамки официальные полномочий.