Светлейший князь А. Д. Меншиков в кругу сподвижников Петра I

А. Д. Меншиков возобновил попытки воспользоваться посредничеством А. М. Девиера в 1723 г. во время следствия в Вышнем суде. 22 марта 1723 г. Александр Данилович писал генерал-полицеймейстеру о Почепском деле[748]. А. М. Девиер, отвечая на послание, уверял, что об известных ему от князя обстоятельствах дела государыне донес и передал его недовольство, что на день тезоименитства княгини Дарьи Михайловны в дом А. Д. Меншикова приехали обедать только А. В. Макаров и И. И. Дмитриев-Мамонов[749]. Генерал-полицеймейстер, кроме того, добавлял: «…лучшее, коли б ваша светлость здесь при их величестве сами были и без всякого мнения обо всем известны были»[750]. Далее он заботливо инструктировал А. Д. Меншикова, каким образом лучше ехать до Санкт-Петербурга[751]. Через несколько дней А. М. Девиер снова, уже без просьб князя, упомянул о малороссийских делах. Передавая сведения о том, кто и когда из петровских соратников прибыл в Санкт-Петербург, он отмечал, что «…також сюда приехал и брегадир Вельяминов для украинскова дела и держитца у Петра Андреевича Толстова. Алексей Васильевич Макаров еще не бывал»[752].

29 марта 1723 г. А. Д. Меншиков, еще не получив ответа на предшествующее письмо, послал к А. М. Девиеру пажа В. Дурново. Князь ждал, что генерал-полицеймейстер передаст необходимую информацию Екатерине Алексеевне и окажет давление на А. В. Макарова. Надо сказать, что А. Д. Меншиков достаточно детально посвящал А. М. Девиера в обстоятельства дела, видимо будучи уверенным в его лояльности, высказываемой годами. Александр Данилович просил доложить Екатерине обо всем и убедить поспособствовать окончательному решению «по гражданским правам» до Светлой недели. Генерал-полицеймейстер также должен был напомнить А. В. Макарову о необходимости сделать выписку для доклада государю[753]. В цидуле к письму А. Д. Меншиков добавлял: «…о чем и Его императорское величество на Генеральном дворе изволил разсуждать против вышеписанного двояко, точию в том моя вина, что не имел жалованной грамоты, того ради вашу милость просим, о том донести всемилостивейшей государыне императрице, дабы по милостивому Ее величества предстательству те зборы с казаков денег спрашивать с меня было не велено, буде же сего учинить невозможно, то б повелено было взять с меня из собранной с них суммы, что по ведомости моей явитца половину»[754].

А. М. Девиер, выполнив поручение, докладывал: «…что же изволили Ваша светлость упоминать о Почепском деле, и о том Ея величество известна, и изволила обещать милостивое предстательство в том чинить, о чем и напред сего Вашей светлости я доносил, токмо пред сим Его императорское величество изволил ездить в Адмиралтейство в модель-камор, а ныне застигла Страстная неделя и приходит праздник. Також надеюся, что и ваша светлость о сем не безизвестны, что с торком война начинаетца, и сего ради не токмо о ваших делах времени к докладу не имелось, но и протчия дела нужнейшия к совершенству за тем не производятца. Однако ж Алексею Васильевичю я говорил, чтоб по вашему требованию о Почепском деле в выписку, что к лучшему написать и то он учинить обещал и старатца о том будем, и как напред сего до Вашей светлости писал, так и ныне советует»[755]. Завершая письмо, генерал-полицеймейстер снова повторял мысль о необходимости возвращения в Санкт-Петербург самого князя: «…хотя вашей светлости и не без труда будет, однако ж лучшее, чтоб сами сюда прибыть изволили, как для оного дела вашего пользы, так и для военнаго, понеже спрашивают здесь обо всем ведомости, но отправить некому, ибо здесь никово нет»[756]. 1 апреля 1723 г. А. Д. Меншиков снова написал письмо генерал-полицеймейстеру с просьбами исходатайствовать резолюцию[757].