Светлейший князь А. Д. Меншиков в кругу сподвижников Петра I

Как показывает подробный анализ обстоятельств Почепского дела, обращения к А. М. Девиеру с просьбами о передаче информации и посредничестве являлись для А. Д. Меншикова вспомогательным путем воздействия на Екатерину и А. В. Макарова, а через них на Петра I. На протяжении многих лет князь вел активную переписку о малороссийском конфликте со всеми действующими лицами и в решающий момент нервничал настолько, что решился привлечь все возможные ресурсы. Параллельно с генерал-полицеймейстером князь атаковал камергера Екатерины В. И. Монса, капитана 3. Д. Мишукова, обер-секретаря А. Я. Волкова и прокурора Военной коллегии Е. И. Пашкова. Содержание направленной к ним корреспонденции было практически идентичным – князь просил напомнить Екатерине и А. В. Макарову о необходимости вынесения окончательного вердикта по Почепскому делу. Стоит сказать, что все выбранные А. Д. Меншиковым персоны, с одной стороны, находились с ним в тесных деловых и личных контактах в предшествующие годы, с другой – были близки к государю, имели возможность лично увидеться с Екатериной и А. В. Макаровым и, должно быть, пользовались их доверием. Княжеские контрагенты, как хорошо показывает пример А. М. Девиера, в ответ обещали выполнить все просьбы сполна. Однако, к чему привело их вмешательство и было ли оно эффективным, остается лишь догадываться.

Итак, в основе личных взаимоотношений А. М. Девиера и А. Д. Меншикова лежали декларируемые ими принципы патроната-клиентелы. А. М. Девиер, как показывает его корреспонденция, на уровне языка признавал А. Д. Меншикова патроном, на чью помощь и покровительство он надеялся. Князь, в свою очередь, принимал оказываемые ему знаки внимания, подчеркивал лояльность и заинтересованность в контактах. За множеством этикетных формул и штампированных выражений скрывались и реальные действия. А. М. Девиер и А. Д. Меншиков выступали друг для друга ценными каналами передачи информации, выполняли посреднические и курьерские функции, оказывали услуги. Тем не менее складывается ощущение, что генерал-полицеймейстер делал для А. Д. Меншикова намного больше, чем А. Д. Меншиков для него, и, что немаловажно, был не только щедр на обещания, но и выполнял обещанное на практике. Князь, бесспорно, видел собственную выгоду от устойчивых социальных связей с генерал-полицеймейстером, однако его участие в личных делах последнего носит крайне ограниченный характер.

Глава 4 Внутри одной семьи

Листая знаменитую книгу секретаря саксонского посольства при Екатерине II Г. фон Гельбига «Русские избранники или случайные люди» (оригинальное название «Russische guenstlinche»), среди увлекательных портретов выдающихся деятелей XVIII в. можно обнаружить биографию первого генерал-полицеймейстера Санкт-Петербурга А. М. Девиера. Г. фон Гельбиг последовательно передавал факты и домыслы из жизни Антона Мануиловича, в том числе описывал обстоятельства заключения брака с сестрой князя А. Д. Меншикова Анной Даниловной: «Мало-по-малу получал он (А. М. Девиер. – М. Н.) повышения в армии и, наконец, стал настолько смел, что просил у своего прежнего господина (А. Д. Меншикова. – М. Н.) руки его сестры, во взаимной любви которой был уверен. Меншиков с презрением отклонил это предложение, но Девьер не бросил своего намерения. И он достиг своей цели. Сестра князя дала ему столь неопровержимые доказательства своей любви, что Девьер счел, наконец, необходимым заявить ее брату, что необходимо торопиться с формальным утверждением брака, если князь не желает иметь неприятности видеть свою сестру незамужнею матерью. Вместо всякого ответа, Меншиков приказал вздуть батогами своего непрошенного зятя. Еще покрытый кровавыми последствиями гнева князя отправился Девьер к императору, бросился в ноги и просил о защите. Надо, вообще, удивляться подобной жалобе, приносимой государю, которая столь необычна среди честных людей, получивших оскорбление. Самое ясное приказание Петра могло лишь в слабой степени оправдать подобное поведение. Можно даже полагать, что Девьер был привычен к подобному с ним обхождению и не знал иной мести, кроме жалобы. В этом случае он не заслуживал никакой защиты. Но Петр не отказал ему в ней и даже принудил князя Меншикова вести свою сестру к обручальному алтарю… Как ни приближался Девьер, по своему служебному положению, к князю Меншикову, этот никогда не мог простить Девьеру тот способ, которым он втерся в родство к нему»[758]. Нельзя не отметить, что секретарь саксонского посольства, записавший слухи о личной жизни А. М. Девиера, не был современником описанных событий, так как прибыл в Российскую империю в 1787 г., спустя несколько десятков лет после смерти всех участников конфликта. Следовательно, о событиях петровского правления он мог только слышать, причем вряд ли из первых уст.