Светлейший князь Потёмкин-Таврический

В этом Конногвардейском доме, или Таврическом дворце, князь в то время, когда еще дом не был убран, даже не совсем достроен, задумал угостить императрицу великолепным праздником, роскошью и пышностью, превосходившим все прежние пиршества такого рода. К тому же он, быть может, желал отблагодарить богачей, устраивавших для него обеды, ужины, балы и маскарады[601]. За несколько дней до праздника в этом доме явилось множество всяких художников. Стали поспешно отделывать и украшать покои. Из лавок взято напрокат до 200 люстр и множество зеркал, кроме тех, которые были привезены с зеркального завода князя. От придворной конторы принято 400 пудов воску заимообразно; кроме 9–10 тысяч свечей было приготовлено более 20 000 стаканчиков с воском; для 100 человек прислуги была сделана новая, богатая ливрея. Многие деревянные строения, окружавшие дворец, были сломаны, чтобы фасад дома производил более выгодное впечатление. Перед дворцом устроена большая площадь для народного праздника.

Гостей на празднике, устроенном Потёмкиным, было несколько тысяч. Потёмкин ожидал Екатерину в залах своего дворца. На нем был малиновый фрак и епанча из черных кружев в несколько тысяч рублей; брильянты сияли везде. Унизанная ими шляпа была так тяжела, что он передал ее своему адъютанту и велел везде носить за собою. При появлении императрицы он сам высадил ее из кареты.

Для царственных гостей в огромной зале, или ротонде, была устроена колоннада. Великолепная эстрада отделяла эту залу от зимнего сада, огромного здания, в котором для большого эффекта освещения расставлены были колоссальные зеркала, обвитые зеленью и цветами. В этом саду устроен был храм с жертвенником, на котором высилась статуя Екатерины из белого мрамора. В глубине сада красовался грот, а перед ним стояла хрустальная пирамида с вензелем Екатерины. Покои блистали картинами, коврами, великолепными обоями и разными прихотливыми украшениями, в числе которых особенное внимание обращал на себя золотой слон, носивший на спине великолепные часы и шевеливший глазами, ушами и хвостом.

При появлении государыни ее встретили две кадрили; в ту же минуту воздух огласила известная песня Державина «Гром победы раздавайся». В кадрили участвовали великие князья Александр и Константин. После танцев хозяин повел императрицу и все собрание в другую залу, где увидели сперва балет, далее комедию «Les faux amants», а потом пантомиму «Le marchand de Smyrne». Около полуночи начался ужин. Потёмкин стоял за креслом императрицы, пока она не приказала ему сесть. В продолжение всего вечера хор пел сочиненные Державиным стихи. Наконец, как рассказывает поэт, Потёмкин «с благоговением пал на колени перед своею самодержицею и облобызал ее руку, принося усерднейшую благодарность за посещение». Екатерина уехала во втором часу ночи[602].

На другой день рано утром Екатерина в письме к Гримму описывала частности великолепного праздника, причем собственноручно набросала план главной залы в Таврическом дворце. «Вот как, государь мой, – сказано в конце письма, – проводят время в Петербурге, несмотря на шум и войну и угрозы диктаторов»[603]. Последнее замечание – намек на враждебное отношение Пруссии к России; неоднократно в это время императрица смеялась над королем Фридрихом-Вильгельмом II, принимавшим тон «диктатора».

Стихи Державина, сочиненные для праздника в Таврическом дворце, относились главным образом к событиям турецкой войны. В них говорилось о взятии Измаила; тут поэт сравнивал императрицу с Минервою, князя с Марсом, старшего внука Екатерины с Александром Великим. Были намеки также на греческий проект, на предполагаемое восстановление Византийской империи.