Светлейший князь Потёмкин-Таврический

О политическом значении Потёмкина возле Екатерины доносил Сегюр французскому министру Верженну: «Князь пользуется безграничным влиянием; ему известны все тайны, все добродетели и слабости государыни; он необходим для ее ума; он имеет власть над ее сердцем; она смотрит на него как на единственного человека, способного управлять армией и принять какое-нибудь твердое решение в случае революции; это единственный подданный, верность которого она считает твердой и неподкупной. Несметные богатства, которыми она его награждает, и та громадная власть, которую она ему предоставила, неразрывно связывают его интересы с жизнию этой государыни. Он служит ей оплотом против всех невзгод, какие ей могут угрожать; она считает его, и совершенно справедливо, единственным человеком, у которого есть гордость, ум и характер»[722].

Еще сильнее, но едва ли верно А.М. Тургенев характеризует значение Потёмкина, замечая в своих записках: «Действия Потёмкина не имели пределов; власть и воля его превышали волю и власть каждого; но со смертию Потёмкина Екатерина перестала (до известной степени) быть самовластною, самодержавною повелительницею России. Один придворный блеск, ее окружавший, как тень самодержавного величества, остался ей в удел. Вельможи делали что хотели (??), не страшились ответственности и возмездия, будучи уверенными, что некому исполнить веления государыни: Потёмкина уже не существовало[723]. А далее А.М. Тургенев пишет о Потёмкине: «Искренний и бескорыстный (?) друг Екатерины, человек необразованный, но великий гений, человек выше предрассудков, выше своего века, желавший истинно славы отечества своего, прокладывавший пути к просвещению и благоденствию народа русского». И тут сказано, что после кончины Потёмкина начался упадок, которым ознаменованы последние годы царствования Екатерины[724]. Даже в отношении к одним и тем же качествам Потёмкина в отзывах встречаются противоречия. Иосиф II говорит о нем: «Он человек ленивый, беспечный и слишком холодный для того, чтобы заняться каким-либо делом последовательно»[725]. Е. Н. Голицын замечает в своих «Записках»: «Заграбя многие важные должности, он от своей лени слишком на других надеялся, следственно худо оные исполнял. Был сластолюбив, не имел нужной в делах деятельности. Военный департамент, ему вверенный, не в самом лучшем был порядке»[726]. Завадовский писал к С.Р. Воронцову о Потёмкине: «Нерадение его, при жажде властвования, в отношении дел суть его пороки»[727]. «Нет возможности найти человека более ленивого, небрежного, более равнодушно относящегося к делам», – доносил английский дипломат Витворт (Whitwort) герцогу Лидсу (Leeds) о Потёмкине в 1791 году[728]. О неряшливости князя говорили часто. Завадовский писал однажды о каком-то сановнике, что Потёмкин «не любит его за любовь к порядку»[729]. С.Р. Воронцов сильно порицал князя за небрежность, с которою он самые важные бумаги оставлял на своем письменном столе, так что государственные дела не оставались в тайне[730]. Другие лица, напротив, хвалили необычайную рабочую силу Потёмкина, ловкость, с которою он занимался редакцией бумаг[731]. Геррис удивлялся тому, как рано вставал Потёмкин, усидчиво занимался делами и проч., а в другом месте он замечает, что лень и нерадение князя не знают пределов[732]. Самойлов в объяснение этой загадочной черты в характере Потёмкина, между прочим, замечает: «При всех своих предприятиях, имея способность делать все без великого напряжения сил, казался он для публики ни о чем не попечительным и даже рассеянным. Однако ж государыня и приближенные знали его свойство и дух, способный к деятельности без принуждения и утомления»[733].