Светлое Средневековье. Новый взгляд на историю Европы V–XIV вв.

Церковь Сугерия светилась. Так и было задумано. Он планировал создать священное пространство, которое переносило бы зрителя с земли на небеса и свидетельствовало бы о том, что король есть представитель Бога на земле. Средневековые монархи возвышали себя по-разному: с помощью войн, налогов и судебного контроля. Но, чтобы закрепиться, нужна была история. И вот тут-то и появлялись такие религиозные деятели, как Сугерий, и искусство, в которое вкладывали большие деньги. Так, Сугерий заказал витражи с изображением истории франкских королей и завоевания Иерусалима в 1099 году. Он не жалел средств на строительство церкви, тщательно отслеживая вес требуемого золота и драгоценных камней. Бернард Клервоский или Франциск Ассизский, возможно, сочли бы такую демонстрацию богатства непристойной, но Сугерий вовсе не был лицемером, который проповедовал бедность, живя в роскоши. Скорее, этот вдумчивый священнослужитель воспринимал сияние и блики золотого света ближайшим подобием рая на земле — тем, что возносит человека с земли на небеса.

Сторонники идеи Темных веков считали парящие арки, мерцающий металл и светящиеся витражи признаками упадка. Термин «готика» придумал в XVI веке итальянец Джорджо Вазари как негативную характеристику средневекового искусства. Он осуждал его как варварское — ведь именно варвары разграбили Рим. Позже грандиозные, роскошно украшенные церкви стали восприниматься как символ эксплуатации бедных богатыми. Но давайте отбросим современные предубеждения и взглянем на средневековое искусство как оно есть, во всем его величии. Прекрасным примером служат труды Сугерия и произведения искусства, созданные по его заказу.

Например, на бронзовых дверях церкви Сугерий велел мастерам написать: «Кто бы ты ни был, если ты хочешь превозносить достоинства этих дверей, восхищайся не золотом и не стоимостью, но мастерством работы. Сияет благородное произведение, но, благородно сияя, произведение способно освещать умы, так что они могут восходить сквозь истинное сияние к истинному свету, к которому Христос есть истинная дверь»[6]. В Светлые века зритель мог аллегорически перенестись в другое место, прямо на небеса — благодаря сакральному замыслу, в соответствии с которым строители соборов создавали пространства, приумножающие свет.

Но власть и красота меняются. Реконструкция Сен-Дени вызвала своего рода архитектурное состязание в Париже и его окрестностях в конце XII и начале XIII веков. Когда Париж стал центром королевской власти, его районы начали соперничать за королевскую милость, за право быть главным местом связи монархии с божественным началом. Первыми выступили епископы Парижа, которые решили перестроить собственную церковь, собор Нотр-Дам, как только завершилась реконструкция Сен-Дени.

Собор, который завершили почти столетие спустя, примерно в 1250 году, отличался от того культового сооружения, которое по трагической случайности загорелось в апреле 2019 года. Он представлял собой последовательный архитектурный манифест, повествующий о роли Девы Марии («Нотр-Дам» означает «наша госпожа», то есть Богородица) в истории спасения и о том, как епископы Парижа сохранили ее наследие и соотнесли Деву Марию с Парижем и королевством в целом.

Оглядываясь на голый камень и величественную пустоту средневековых церквей, мы забываем, что они, так же как и каменный крест на поле в Британии, предназначались для восприятия всеми органами чувств. Для прихожанина украшенный скульптурой каменный фасад представлял собой, по словам Ребекки Бальцер, «гигантский рекламный щит, графическое изображение всего, что посетителю нужно знать о спасении». Фасад собора Парижской Богоматери рассказывал историю от царей Израиля и Иудеи до вочеловечения Христа, от Дени (первого епископа Парижа) до Страшного Суда. Войдя, посетители ощущали запах благовоний. Они слышали божественную литургию, в которой говорилось о связи Пресвятой Богородицы с Парижем XIII века через его епископа и через епископа же — с королем. Пройдя дальше, они, возможно, направлялись к склепу, где хранились мощи святых — осязаемые, реальные (церквям часто приходилось выставлять охрану вокруг реликвий из опасения, что посетители в набожном исступлении будут буквально откусывать драгоценности от реликвариев, кусочки ткани или даже кости). А стоя внутри пустого нефа, особенно в солнечный день, прихожане видели цвет на своей коже.

В готических сооружениях все устремлялось вверх — своды нефов возносились на высоту десятиэтажного дома. Стрельчатые арки и внешние опоры, аркбутаны, уменьшили вес потолка и распределили его наружу, позволив стенам из монолитных и массивных стать легкими и воздушными. В мире, сделанном из дерева, камень производил впечатление, но еще важнее был свет. Позволить солнечному свету проникать внутрь, позволить интерьеру сиять означало овладеть чем-то божественным. Поэтому на смену тяжелым каменным стенам пришло сияющее цветное полупрозрачное стекло.