Светлолесье

Мы устроились на покрытом осколками и шелухой полу. Я сказала, что Минт должен остаться здесь и продолжить лечение, а я вернусь на поляну и поищу оставшиеся таблицы.

Минт начал с того, что показал на покрытое ржавчиной лезвие заговор-клинка.

– Все еще хочешь идти? – спросил он. – Червенцы знают о пожаре в лесу, ты представляешь, что будет, если ты столкнешься с ними?

Я не согласилась, и завязался спор. Минт доказывал, что он нужен для серьезной заварушки, да и Фед велел мне оставаться с ним. Я ответила, что, если червенцы найдут на месте пожара таблицу с колдовством на расканийском, мы окажемся в бо́льшей беде.

Вдруг за стеной что-то грохнуло, и мы подскочили.

– Старый мельник!

Наемник отстранил меня и двинулся вперед, но чья-то тень упала на проход, и я не удержалась.

– Единый, это опять вы, – зажимая уши руками, сказал Альдан. – Почему вы здесь? С вами снова что-то стряслось?

– Откуда ты взялся? – спросил Минт.

– Там еще одна дверь. – Травник огляделся. – Почему здесь ваши вещи?

– Ну… Может быть, пустишь нас пожить?

– Сюда?

– Нет, к себе. Мы заплатим, сколько скажешь, – спохватилась я. – Вот, за мазь, как и обещали.

Я быстро сунула травнику горсть монет. Тот молчал, но смотрел на нас таким расплывчатым взором, словно погрузился в размышления.

– А что постоялый двор? – наконец спросил он.

– Нас выгнали.

– Я предупреждал.

– А можешь еще раз посмотреть на рану Минта?

Взгляд травника стал жестче.

– Ладно, – спустя несколько мгновений сказал он.

Минт безрадостно уточнил:

– Осмотреть меня или сдать комнату?

– Вы получите комнату, – сказал Альдан, тоже отчего-то мрачнея. – И я займусь лечением. Но есть одно условие.

– Какое?

– Вы должны рассказать, как появилась эта рана.

– На нас напала какая-то тварь из леса, – буркнул Минт. В следующий миг его глаза закатились, и мы с Альданом едва успели подхватить его.

Мы плавно опустили Минта на пол, я подложила под голову друга свою суму и выжидающе посмотрела на травника. Тот сноровисто распутывал корпию на груди и явно медлил с ответом. Его руки слегка дрожали.

– Так ты поможешь ему?

– Да.

Поверил ли он нам на самом деле? Доверю ли я этому странному травнику жизнь своего друга?

Я помогла ему устроить Минта на лавке в избе и, прежде чем Дан успел задать мне еще хоть один вопрос о его ране, выскочила на улицу.

Несмотря на погожий день, непонятный, навязчивый туман, шедший от темных вод Вороненки, облепил все вокруг. Еловый лес то возникал по правую руку, то снова исчезал. Следы заполнялись водой, земля обманчиво пестрела листьями и хвоей. Пару раз дорогу перебегал тонконогий молодняк оленей, а бывалые звери явно обходили эти места стороной.

Сырость быстро проникала под одежду. Серого кота Альдана, которого угораздило увязаться за мной следом, она тоже беспокоила. Кошак безо всякого смущения забрался мне на плечи и расположился там наподобие мехового воротника.

– Пользы от тебя… – проворчала я, скидывая с лица короткий хвост. Но все же присутствие живого существа бодрило.

Крутая дорожка вела все дальше вниз, в лес, где качали лапами и скрипели на ветру вековые ели. Я озиралась и вздрагивала от каждого шороха. Здесь я ощущала себя чужачкой даже больше, чем в Линдозере.

– Зато червенцев не видать, – прошептала я.

Кот отозвался коротким урчанием. Соглашался?

– Говорят, некоторые колдуны древности были жестокими… и породили волну кровавых легенд о могуществе, способном лишить разума. Драург даже говорил, что колдуны теряли себя в обмен на силу.

Кот будто бы с недоверием посмотрел на меня, и я поспешно добавила:

– Но если такое и было, то явно до того, как Мечислав одержал победу над царем Полуночи.

Вспомнился миг на поляне перед Линдозером, когда сила нескончаемым потоком лилась изнутри, как опьяняюще хороша была осознанная власть, как растекался по жилам дурман всесилия и постижимости.

Зачем мне воля, когда существует такая сладость?

– Но времена безумных колдунов миновали, – протянула я, разглядывая свои руки. – Я верю, что Полуденный царь вернется и положит конец лжи о нас.

Шепот, дарующий бо́льшую силу…

Шепот, который слышала и я во время обряда. Что будет, если я поддамся ему? Сойду с ума? Потеряю себя? Неужели за чародейскую силу нужно платить кровью и волей, а иного не дано?

Фед говорил, что наши старые боги когда-то были сильны и всеведущи, но именно за силу их и почитали люди прежде всего. Почитали и приносили жертвы. Нет, не всегда кровавые. Ведь на то она и жертва, чтобы знать ей цену. Но лишиться воли, рассудка… Может, потому люди и забыли старых богов, потому и поверили в Единого? Его жрецы обещали благо и защиту за соблюдение Закона, а их слово способно было вознести душу праведника в Высь.

Под наручами засаднили шрамы, будто одна только мысль об обряде отзывалась в них болезненным предвкушением. Но… Стать сильнее. Я бы не убегала, как в Сиирелл от Колхата, я бы не позволила…

Перед глазами тут же возникли картинки с раскуроченными ошметками мяса, влажной от крови бурой травой, почудилась терпкая вонь опаленной плоти…

Нет! Колхат – оборотень. Вот чего стоит такой выбор. Вот цена силы.