Светлолесье

Я встряхнула головой, отгоняя наваждение и непрошенные мысли.

Когда лес расступился, я хотела было вздохнуть с облегчением, но оказалось, что внизу ждали устремленные в небо клинья ограды и воронье.

– Похоже на схронник.

Я повернула и пошла дальше по дороге, огибая захоронения. Земляные холмики и деревянные столбы чередовались с насыпями из камней, видимо, последними пристанищами предков линдозерцев.

– Ох! – воскликнула я, а кот впился мне в плечи.

На схроннике, подле прогнившего от времени столпа, стоял старик в поношенной одежде. Старик напевал под нос и ляпал пятерней по камню, оставляя на нем разводы желтой глины.

– А, это вы. – Он махнул, а затем вытер руку о выпростанную из штанов рубаху. – Куда идем?

– Гу-гуляем, – прошептала я, пытаясь вспомнить, когда же мы успели познакомиться, и главное – где. Маковка старца начиналась гладкой лысиной, с висков на плечи свисали седые сальные пряди, волосы на затылке свалялись в колтун. Да и сам он явно давненько не бывал в бане.

Любопытство взяло верх, и я подошла ближе, хотя кот сильнее запустил в меня когти.

– А что вы делаете?

Холмы и насыпи вокруг были перемазаны цветными пятнами.

– Земля, хранящая ключи от таких древних тайн, сама пропиталась обманом. И не розы цветут здесь, но ядовитые шипы касаются всякого…

Старик замолк и уставился на меня немигающим взглядом.

– Если нас увидят жрецы, придется плохо, – прохрипела я. – Я пошла. И тебе советую.

В ответ незнакомец рассмеялся.

– Уйти? Сейчас все самое интересное только начинается. Лови, голубушка. – Он зачерпнул в ладонь зеленой глины и метнул ее в ограду. Глина смачно растеклась по кольям, и это привело старика в неописуемый восторг. Он захлопал ладонями так, что брызги полетели в разные стороны. Я поспешила отодвинуться.

– Не нужно тревожить ушедших.

– А что, если никакие они не ушедшие? Может, пока-не-вернувшиеся? Как народец чудской, как народец! Ядом-ядом стала твердь, расколется и треснет так, что никакой Отец-Сол не соберет ее воедино!

Старик, вдруг набрав полные горсти, с улюлюканьем принялся швыряться глиной. Я не успела пригнуться, и желтый склизкий шар, как огромный комок недоваренной пшенной каши, шлепнулся и повис у меня на рукаве.

Я припустила со схронника, словно за нами гнался еще один оборотень. О чем же толковал старик? Чем здешняя земля провинилась?

Когда столпы и ельник остались позади и показались чернявые заплатки распаханных полей, я остановилась. Серый, которого я прижимала к себе во время бега, с шипением вырывался из рук.

– Знаешь, кот, комочки глины – не самое страшное, чем в меня швыряли. Мы еще легко отделались, – я показала на замаранный рукав.

Серый мяукнул, а мои губы сами собой расплылись в какой-то шальной улыбке.

– Ну, раз ты такой умный, может, знаешь, как пройти обратно к реке?

Кот спрыгнул и, махнув по моей ноге кисточкой хвоста, скрылся в тумане. Кажется, он и вправду знал дорогу.

Я безуспешно поскребла пятно на рукаве.

– Отчего в Линдозере все такие чудные? – я не заметила, как начала разговаривать вслух. – Надо будет порасспрашивать Дана, он точно должен знать здесь всех блаженных.

Ельник был тих. Еще пахло поздней весной, и прохладный ветерок ворошил травы. Не сразу я заметила, как из тумана показались остовы обгоревших домов. Брошенное селение… Здесь царила давящая тишина. Казалось, я вошла в дом, где лежит умирающий. То, что осталось от домов, поглотила зелень, иван-чай вперемежку с репейником и крапивой. То там, то здесь торчали корявые обломанные березы. Болото наползало на развалины.

Я подавила вздох. Это место я уже видела.

Видела во сне.

Вдруг в окне каменного дома показался Серый. Коротко мяукнув, он дождался, пока я подойду ближе, и спрыгнул.

– Зачем ты привел меня сюда?

Кот требовательно мяукнул и нырнул в траву, показывая дорогу.

Я отправилась вслед за ним. Крапива хлестала по ногам, дотрагивалась до лица, жалила, но я нетерпеливо раздвигала заросли, пытаясь высмотреть то место, к которому вел кот.

– Следи, – вдруг услышала я и замерла. Голос принадлежал мужчине.

Я припала к земле, но не успела оглядеться, как заметила в тени разрушенной стены Мафзу. Она склонилась над бесчувственной рыжеволосой девицей. Мы пересеклись взглядами, и она беззвучно приложила палец ко рту. Все ее тело била крупная дрожь.

– Откуда она тут взялась, Ордак? – отозвался второй голос. Это был княж.

– Выскочила из развалин, – с раздражением сказал тот, которого звали Ордаком. – Волосы рыжие, взгляд полоумной. Мой конь понес в сторону, но девчонка не могла убежать далеко. Я видел, как она ударилась головой о камень. Наверняка те проклятые таблицы и пожар в лесу – ее рук дело.

Подавив желание развернуться и убежать, я заглянула через плечо Мафзы и едва не вскрикнула: коса в крови, бледное лицо, худые руки и ноги. Та самая девушка, что набросилась на меня сегодня ночью. Ольша.

И червенцы нашли таблицы…

– Пошли сюда своих молодцев, пускай отыщут ее, – со смешком ответил княж, хотя я почувствовала в его голосе раздражение.

– Тебе смешно, но веселиться недолго осталось. Не видишь, как петля затягивается на твоей шее, великий княж.