Светлые века. Путешествие в мир средневековой науки

Аристотель посвящал описанию животного и растительного мира объемные труды, но эти книги не привлекали к себе большого внимания студентов и магистров средневековых университетов. Однако во времена Джона Вествика образованные читатели живо интересовались естествознанием, считая его в какой-то мере зеркалом человечества. Сокращенные переводы латинских энциклопедий обеспечивали доступное образование и развлечение для аристократических семей. Читая иллюстрированные бестиарии или рассматривая их миниатюры, знатные люди узнавали об удивительных свойствах и о необычном поведении животных со всего мира. Одни описания довольно точны, другие – плод бурной фантазии, но все они преподают читателю некий моральный урок. По этой причине бестиарии были популярны и среди проповедников. Поведение бобра, например, служило примером добродетели целомудрия. Это редкое животное, согласно бестиарию, имеет мех, как у выдры, и рыбий хвост, а его тестикулы вырабатывают маслянистое вещество большой лечебной силы. Бобер, который каким-то образом инстинктивно понимает, что ради этого-то вещества охотники за ним и гоняются, попав в безвыходную ситуацию, отгрызает тестикулы, бросает их охотнику и убегает. Если же его загонят в угол еще раз, бобер поднимается на задние лапки и показывает охотнику, что ловить тут уже нечего. Похоже, что благодаря этой легендарной способности к самокастрации бобер и получил свое латинское имя "castor". В одном бестиарии, выполненном по заказу доминиканцев, перед изумленным читателем предстает живописное изображение удивительного зверя, который калечит себя, спасаясь от дующего в рожок охотника в ярко-зеленом костюме с огромной дубиной в руках. Под миниатюрой написан совет: «Каждый, желающий подчиняться воле Божьей и жить целомудренно, должен отринуть все пороки и непристойные деяния и бросить их в лицо дьяволу»[457].

В книгу Томаса Хоклева «Руководство для государей» тоже входит ряд подобных наставлений и учебных сведений, хоть автор частенько отклоняется от основной темы – не в последнюю очередь для того, чтобы несколько раз рассыпаться в восторгах в адрес Чосера. Хоклев провозглашает своего усопшего кумира «цветком красноречия», «отцом всех наук» и «наследником философии Аристотеля на нашем языке». Поэзия Чосера, Гауэра и Хоклева открывает перед нами бьющую через край интеллектуальную жизнь Лондона, мир, в котором интересное и полезное знание циркулирует свободно, а у простого служащего есть возможность общаться с аристократами.

Монахи тоже были частью этого мира. Сент-Олбанс издавна укреплял связи с влиятельными друзьями и покровителями, в том числе с членами королевской семьи. Ричард Уоллингфордский примерно в 1330 году написал краткий учебник астрологии специально для королевы, а юный Джон Вествик вполне мог видеть пышную похоронную процессию Бланки, герцогини Ланкастерской, которая в 1369 году по пути в Лондон останавливалась в Сент-Олбанском аббатстве для проведения большой заупокойной мессы. Томас де ла Мар, аббат, принимавший почетный королевский кортеж, немало усилий посвятил укреплению связей аббатства, создав своего рода союз сподвижников из числа влиятельных мирян – интеллектуалов и меценатов. Многие из них были завсегдатаями постоялого двора на Брод-стрит[458].

Эта гостиница была не просто удобным местом, где аббат мог провести ночь, приезжая в Лондон по делам парламента или монастыря. Это была контора, склад и выставка товаров, произведенных в принадлежавших аббатству поместьях. Более того, гостиница была лакомым кусочком городской недвижимости и приносила доход за счет ренты и продукции собственного сада. А еще это был общественный, культурный и развлекательный центр. В начале XIII века аббатство заплатило 100 марок, чтобы купить эту недвижимость, и еще половину этой суммы, чтобы перестроить и огородить здания. «Она раскинулась подобно дворцу», – писал о гостинице хронист Матвей Парижский. Аббат «и все его преемники и все монахи, которые того желали, могли остановиться здесь в комфорте и уединении». Кроме спален и кухонь, при гостинице имелись часовня, сад и огород, внутренний двор, колодец и – что немаловажно – конюшня: в те времена найти в городе место для лошади было не проще, чем сегодня отыскать парковку для автомобиля. Позже аббаты расширили и обновили гостиницу, выкупили окружающие ее строения и повысили ренту, благодаря чему Сент-Олбанс распространил свою власть и влияние в экономическом сердце Англии. Но, как обнаружил в 1430 году аббат Джон Уитхемпстед, власть эта была не безгранична. Когда он попытался заложить три окна чужого здания, выходящие на гостиницу, это вызвало знатную соседскую свару[459].