Светоч русской земли (СИ)

Медведь приходил ещё, и Сергий привык делиться с ним хлебом, даже когда самому не хватало. Да и медведь привык, в летнюю пору приходил смотреть, как Сергий трудился, и долго сидел, разбросав задние лапы и сложив передние у груди. Сидел часами, помахивая головой, следя, как работал человек.

Сергий со временем привык, и даже нравилось, не так одолевало одиночество, когда во время работы медведь урчал за спиной. Всё-таки приласкать себя топтыгин не давал, да Сергий, жалея зверя, не очень и старался приручить его. Ручной-то полезет навстречу людям, а те с перепугу и прирежут косолапого! Медведь приходил к нему две зимы подряд, а затем сгинул.

А зима ярела всё больше, и всё меньше выдавалось спокойных дней, когда можно было расчистить двор и не торопясь пройти в церковь.

Глава 17

Буря! Сергий с натугой отворил пристывшую дверь кельи и встал на пороге, ослеплённый и оглушённый метелью. Качались ели, снежные вихри били ему в лицо, падающим снегом заволокло всю округу, так что ничего не было видно в двух шагах. От тропинки, прочищенной утром, не осталось и следа. Ветер выл, то грозно и высоко, то визгливо и печально, гулом отвечал ему лес, и казалось, что в вое и свисте метели слышатся иные голоса: то бесовские хоры кружили свои хороводы, то хохотал леший, хлопая в ладоши, и звери, забившись в чащобу от непогоды, начинали выть. Глаза мелькали во тьме и тени проносились в струях метели...

Он отлепился от двери, шагнул во тьму, утонув по колени в снегу, а теперь увидел серую тень с парой горящих глаз, плеснувшую через дорогу. Он протянул руку к поленнице, прихватив забытый там с вечера топор, и так, с крестом в одной руке и с топором в другой, двинулся в снежную тьму в сторону церкви.

Несколько серых теней кинулись к нему. Сергий поднял медный крест, волки отпрянули, но стоило ему шагнуть дальше, кинулись на него. Он взмахнул топором, отбив обухом одного. Волк, клацнув зубами, взвыл, откатился во тьму, а на его место выскочил второй, впившись ему в рукав суконного вотола. Сергий поднял топор и хватил волка между глаз обухом. Лезвием рубить было бы вернее, но он пожалел волка.

Отбиваясь и обороняясь, он дошёл до стены церкви и опёрся об неё спиной. Волки с воем отхлынули в стороны, и Сергий сумел долезть до крыльца. Пятясь, он отворил дверь, в которую с ним ворвались вой ветра и бешенство метели, и, захлопнув её, стоял, полузакрыв глаза. Потом прошептал: "Господи, воля Твоя!" и сбил снег с вотола и лаптей. Постоял, сосредоточиваясь к молитве, прошёл в холод нутра церкви, ударив кресалом, зажёг трут, от него свечу, берёжную ради нынешнего двунадесятого праздника Богоявления, вставил в святцы лучины, зажёг их и прошёл в алтарь.

На жертвеннике и на престоле пеленой лежал снег. Морось, пробиваясь с потолка, сеялась в свете лучин, осыпая пол церкви. Выло и гремело снаружи, царапая когтями дверь. Ни Митрофан, ни иерей, посланный от него, не могли бы дойти к Сергию в такую метель и совершить проскомидию. Поэтому Сергий удовлетворился чёрствым кусочком антидора, припасённым с прошлого посещения обители священником, и, став перед престолом (с которого сначала смахнул снег), стал читать Псалтырь. Ему хотелось совершить, хотя бы и для одного себя, литургию Василия Великого, на что он, однако, не будучи рукоположен в священники, не имел права. Пришлось удовлетвориться чтением тринадцати паремий и пением тропаря. Странно звучал его голос в вое и свисте метели, казалось заполнившей всё пространство над церковью и вокруг неё.

- Царю Небесный, Утешителю душе Истины! - читал Сергий. - Иже везде сый и вся исполняли, сокровище благих и жизни Подателю, прииде и вселися в ны, и очисти ны от веяния скверны, и спаси, Блаже, души наша!

А в дверь царапало и скребло. Струи метели крупой били в стену церкви, и снег оседал на антиминс престола и на пол церкви.

- Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение! - возглашал Сергий, а гул леса и ветер отвечали ему:

- Нет, война! И лютая злоба!

И выло, ревело, плакало, сотрясая храм, в котором одинокий голос повторял Заветы Истины и Любви.

Потрескивая, горели лучины, вправляемые рукой Сергия.

Выла метель. И только в сотрясаемой ветром церковке, в светлом круге двух лучин, молился один муж и один не давал умереть Земле, поддаться и отдаться на милость стужи, мрака и ветра.

Он пел под вой метели, и вставлял, возжигая, лучины, и клал поклоны, прикасаясь лбом к оснеженному полу, и читал мирную ектенью, прося мира всем христианам, и ветер злился и роптал, стараясь перекричать упрямство монаха, поющего теперь праздничные антифены в честь Святой Троицы. Но он не слышал гнева метели, не чувствовал холода храма. Весь - в круге света, он пел и читал псалмы, славил Господа, с Верой и Восторгом перед величием Бога, дозволившего ему славить Себя здесь, в этом лесу и в этой стихии, среди голосов которой тонул, не пропадая, и всё виясь, и его голос, и его дар Создателю всего сущего.