Светоч русской земли (СИ)

Мамаю, потерявшему Хорезм и города Аррана, в борьбе за Сарай и Хаджи-Тархан, в борьбе с ак-ордынцами, нужно было русское серебро. Серебро нужно было эмирам, несогласным иначе служить Мамаю, вельможам волжских городов, купцам, что привозили шелка, парчу, орудия, драгоценные камни, рабынь и диковины дальних земель; послам, жёнам, наложницам, нукерам - всем нужно было урусутское серебро. И князь Михайло давал! И обещал давать ещё больше, обещал прежний, Джанибеков выход. Мамай не верил и ему, Мамай боялся всех. Обманывая, он полагал, что и его обманывают. То, что Дмитрий получил грамоту на вечное владение владимирским улусом... Да, у него получил, у Мамая! Пользуясь трудностью тогдашней поры, пользуясь слабостью. И ту грамоту подписывал хан, а не Мамай. Свергнутый им хан, а он волен всё поиначить. Теперь! Когда власть в его руках, когда покорён Булгар и скоро будет завоёван Сарай.

Тверские князья были врагами Орды, так говорят. Но это - неверно! Орда была врагом тверских князей. Узбек казнил князя Михаила, деда нынешнего тверского князя, который сидит перед ним на кошме, поджав ноги, и ждёт, когда он подарит ему владимирский стол!

У него есть своя гордость, о которой Мамай молчит до поры. Люди рода Кыят-Юркин всегда враждовали с чингисидами. Чингисидов уже нет. Он станет новым Батыем! Он, его род возглавит теперь Орду! И снова станут богатые города платить ему дань, и генуэзцы ползать у его ног, и урусутские князья валяться в пыли за порогом его шатра! Перехитривший столь многих темник скоро станет ханом, повелителем Золотой Орды! И сокрушит их всех! И прежде всего - ненавистного ему Дмитрия. Может, руками князя Михайлы.

Слуги внесли кольчатую бронь и круглый литой шелом русской работы. Это - ему, Мамаю. Бронь - хороша. Мамай понимает в оружии, кивает головой.

- Я дам тебе ярлык, - сказал он, - но ведь тебя не пустили во Владимир! Как ты возьмёшь власть, если Дмитрий не послушается тебя? - И посмотрел в лицо тверскому просителю, нежелавшему признать над собой воли великого московского князя. - Слушай! - Мамай произнёс это слово по-русски. Он сейчас - честен, он говорит то, что думает. - Слушай, коназ! Димитрий не покорится тебе! - Мамай перешёл на татарскую речь. - Он даже не пустил к себе моего посла! Никто не отдаёт власть просто так! За власть бьются, и бьются насмерть! Я дам тебе два, нет, четыре тумена воинов! Ты сокрушишь Дмитрия! Превратишь его землю в пустыню! Мои воины приведут с собой много рабов, скота и урусутских женщин, они принесут серебро, мёд, меха соболей и куниц! Дмитрий станет пылью у твоих ног, и ты получишь Владимирский стол. Решай!

Михаил смотрел и ждал. Видя, что татарин высказал всё, он смотрел на него и думал. Понимал, что Мамай - прав. И ни Андрей, наводивший на Русь монгольские рати, ни рыжий убийца Юрий, ни Калита не отказались бы от татарской помощи!

Так поступала Москва каждый раз в споре с Тверью! И горели хоромы, гибли смерды, уводились в степь после Шевкалова разорения тысячи тверичей... И каждый раз не саблями поганых, так серебром пересиливали в Орде, кладя на плаху головы тверских князей, его предков. И вот теперь, возможно впервые и, может, единственный и последний раз, ему предлагается отомстить за всё! За смердов, за сожжённые города и вытоптанные пажити, за тени погибших, за своего деда... За всех! Отомстить и покончить с междоусобными бранями на Руси. Вырвать, вырезать с корнем разросшуюся московскую язву, что ширится и смердит, отравляя Русь! Покончить, истребить, перемочь, повернуть время, снова зажечь светоч тверского величия и вручить его грядущим векам! И будет Владимирская Русь Тверской Великой Русью, будут под рукой у него Великий Новгород и Псков, и суздальские князья, тот же Борис и Василий Кирдяпа, тоже станут на его сторону; и с Олегом он заключит мир и любовный союз, вернув ему родовую рязанскую Коломну. И Ольгерд не помыслит тогда пренебрегать им! И может, он остановит тогда на рубежах русских земель литовские полки, и будет Русь, Великая Русь! Будут церковные звоны и книжная украса, будут палаты и храмы, к нему устремятся изографы, книгочеи и философы, свои и чужие, из иных земель, греки и фряги, персы, болгары и франки, прославляя его мудрость и рачение. И пойдут тверские лодейные караваны по Хвалынскому морю, аж до Индии! И его смерды станут ходить по праздникам в жемчугах и парче. И станут стремиться к нему гости из полуночных земель: свея и ганзейские немцы, готы и англяне. И по всем землям пройдёт, воспоёт себя речением красных словес слава Твери! И час придёт, и, состарившись, передав власть в руки сына, предстанет он Там, в Горнем мире, перед своим убиенным родителем и перед великим дедом и скажет: "Вот - я! То, чего не сумели вы, я возмог и сумел! Сокрушил Москву и вознёс превыше всех городов земли родимый город! Укрепил Русь и прославил Её в веках! Вот что я сделал в вашу память и в память пролитой вами крови!"