Светочи Тьмы

То ли от нетерпения, то ли от того, что Август бодрствовал, обратная дорога показалась ему невыносимо долгой. Она и была невыносимой долгой. Август начал это понимать, когда над их головами сначала сгустились сизые сумерки, а потом и темнота. Время оказалось ненадежным союзником, оно подвело Августа еще до того, как он вступил в битву. Уже на середине пути, Август начал понимать, что опаздывает. Нет, он с убийственной ясностью понял, что уже опоздал…

В довершение всех бед возница, окончательно протрезвевший к концу пути, наотрез отказался везти его к Горисветово, высадил на окраине села, махнул рукой в сторону исчезающего в темноте подлеска, за которым, как помнил Август, скрывался спуск в овраг. Дальше он шел своими ногами. Не шел, а бежал, чертыхаясь, налетая в темноте то на корни, то на ветки. Он бежал, не чувствуя ничего, кроме решимости и отчаяния, не обращая внимания на боль в разбитых коленях и глубокие царапины на лице. Время перестало быть ему другом, но у него оставался еще один самый последний союзник.

Август упал на колени на берегу небольшого затона. Штанины тут же пропитались холодной водой, которая немного уняла боль в суставах. Задыхаясь, дрожащими руками он вытащил из холстины серебряное зеркало, зашвырнул его как можно дальше в затон. В голове зазвучал хриплый голос Тайбека: «К воде ходил, воду кровью поил». Значит, и он напоит. Чтобы уж наверняка, чтобы никаких сомнений! По раскрытой ладони он полоснул серебряным ножом безо всякой жалости, даже боли не почувствовал, стоял истуканом, наблюдая, как капли почти черной крови стекают по пальцам, падают в холодную воду затона. Он все сделал правильно, как разумел, так и сделал. Оставалось только ждать. Это было самым тяжелым.

Очень долго ничего не происходило, так долго, что Август потерял надежду. А потом темная вода затона замерцала ровным серебряным светом, который шел откуда-то из самых недр. Свет делался все ярче и ярче, заставляя воду вскипать и идти пузырями. Словно бы со дна затона поднималось неведомое чудовище.

Оно и поднималось. Сначала на поверхности появились серебряные змеи. Они извивались, вертели треугольными мордами, тянулись к берегу. А потом из воды вышла албасты. На глазах у Августа уродливая старуха превратилась в юную красавицу. В иное время он бы, наверное, залюбовался тем, как мокрое платье облегает все изгибы прекрасного девичьего тела, но время закончилось. У него остался лишь один союзник.