Священная роща

Вечерело. Зелёная лоза в отсветах догорающего дня стала иссиня-чёрной. Даритель тепла лучезарный Гелиос загнал норовистых коней в стойла, а великое скопление звёзд — Млечный путь, проявилось, словно разлитое из кувшина молоко. Жрица спала, тётя Солла с Анастасией попивали сливовку и делились женскими печалями и горестями. Красное пламя заката озарило напоследок статую Диониса, лицо которой приняло ехидное выражение.

— Старшему сыну мужа уже тридцать пятый год. — говорила тетя Солла. — Хочется чтобы он нашел хорошую женщину и убрался с глаз долой. Сил нет смотреть на его вечно кислую физиономию.

— А я деньги казенные прогуляла, — призналась Анастасия. — Теперь домой возвращаться боюсь.

— На женщин потратила? — понимающе кивнула Солла.

— Да если бы! — вздохнула Анастасия. — Тогда не так обидно было.

— А на что деньги дали?

Любопытство жены торговца к денежным вопросам не имело пределов.

— На подготовку к Олимпийским Играм.

— Иди ты! — не поверила Солла, хлопнув ладонью по колену. — Женщин на Игры не допускают.

— У острова Лесбос квота на лучников по ходатайству Артемиды и на шахматы, — пояснила девушка.

— Шахматы?

— Игра такая новомодная, индийская, — объяснила Анастасия. — Её изобрела женщина. Шахматисток и поэтесс у нас пол-острова, а вот лучниц нету.

— А что так?

— Чтобы хорошо стрелять, женщине необходимо удалить одну грудь, а лучше две, — развела руками девушка.

— Не приведи Зевс! — вздрогнула Солла.

— Меня послали найти лучницу на материковой Греции, а я подумала «Ну кто согласится удалить грудь?» И потратила деньги на вступительный взнос для участия в тиринфийской поэтической конференции.

Последняя полоска зарева мелькнула на горизонте, пришла долгожданная прохлада. Цикады заиграли причудливые мелодии, а над головами жителей Аттики взошла Луна. Большая и далёкая, бледный отсвет дневного светила, лучший друг воров и возлюбленных, полная Луна была подобна финикийскому стеклу — немного мутная, причудливая, манящая.

— Ну, ты красава! — смеялась с поэтессы тетя Солла.

Где-то вдали завыли волки, запевая свою, только им одним известную песню. Жрица Исимея, наконец-то, пришла в себя, разбуженная незнакомым громким женским голосом:

— Моя родина — Коринф! Мой дом — храм Афродиты! И нет места прекраснее на свете!

А рядом со жрицей храпела тётя Солла, бормоча сквозь сон:

— Ужас! Ужас! Ну, чистый удав…

Проблемы пасынка Гератиона не давали покоя бедной женщине даже во сне. Незнакомый голос, тем временем, продолжал:

— …огромная кухня, всегда кипят котлы. На вертелах жарится баранина и оленина, готовятся диковинные морские создания. Кто-нибудь из вас ел суп из перетертых морских раков?

— Мм? — глухо отозвалась совсем окосевшая от сливовки, но не растерявшая силу духа Анастасия.

— А что интересного у вас, в Тиринфе?

Протерев глаза, Исимея присмотрелась к новоявленной гостье, безошибочно узнавая в красивой, холеной блондинке «девушку из Коринфа», то есть гетеру, пускай и не первой молодости (и даже не второй).

— Служительница богини любви в храме бога виноделия — вот это интересно. Вот это поворот судьбы! — дерзко ответила Исимея. — Давненько ВАШИХ у нас не бывало! Тетя Солла, а вы видели в тиринфийском храме жриц Афродиты?

— А? Что? — просыпаясь, ответила жена торговца, услыхав свое имя. — Жрица любви? — переспросила она. — Да, встречала я здесь одну шалашовку крашенную. Тисея, звали, кажется. О… Какие люди, сколько лет, сколько зим, — протянула Солла, узнавая гостью. — Какими судьбами?

Если гетеру и напряг развязный тон жены торговца, то виду она не подала.

— Настоятели храма уготовили мне особую службу. Я должна посетить каждый храм Эллады и собрать дары, которые пойдут на новую статую божественной Афродиты. В храме Аполлона в Дельфах я подарила незабываемый вечер одному пожилому политику, не буду называть его имени, а в храме Зевса Олимпийского познала всю прелесть ласк атлетов, а теперь…

— Приехала в Тиринф подцепить богатого поклонника, — презрительно резюмировала тетя Солла.

— Если бы меня интересовали такие низменные вещи, я бы стала женой торговца краской, а не жрицей, — обмахиваясь голубым веером в форме цветка лотоса, парировала, гетера.

— Да если бы ты интересовала хотя бы торговцев краской — давно бы замужем была!

— Ой, кто бы говорил. Ты трижды поступала в школу гетер и трижды провалила экзамен.

«Один один», — прошептала на ухо Исимеи Анастасия.

«Тетя Солла уделает эту залётную, вот увидишь», — ответила жрица.

«Не думаю».

«Спорим?»

Глава 9 Девочки, не ссорьтесь!

Тем временем разговор между гетерой и матерью семейства набирал обороты.

— Тебя взяли в школу гетер только потому, что ты была выше меня на полвершка.

— Ага! И талия у меня тоньше и грудь больше.

— Ты поклялась Зевсом, что натуральная блондинка, а это ложь!

— Завидно? На войне как на войне, милочка.

— И если мне сорок, то тебе уже полтинник светит.

Гетера поморщилась от такого грубого напоминания о возрасте. Сквозь толстый слой румян и белил проступила тонкая сеточка морщин, как на колоннах старого храма.

«Два-один» — зафиксировала счет словесного поединка жрица.