Священная земля

— Ладно, о наилучший из тойкархов, — все ещё смеясь сказал Менедем, — сколько мы с нее возьмём за проезд до Кипра?

— Если заплатит нам килькой, мы будем в выигрыше, — ответил Соклей, — а если нагадит кому-нибудь на голову, мы в убытках, и никуда её больше не повезем.

Примерно через четверть часа крачка нырнула в воду и через секунду появилась с рыбешкой в клюве. Но вместо того, чтобы вернуться на рей, птица пролетела над "Афродитой" и скрылась, уронив к ногам Соклея рыбий хвостовой плавник.

— Видал? Вот бы люди платили нам так же быстро, — сказал он Менедему.

— Так и есть, с тобой не поспоришь, — ответил брат.

Менедем ещё с час позволил ему управлять галерой, а затем забрал весла. Когда Соклей отошел, то почувствовал себя бесполезным. В плавании большая часть моих обязанностей — на берегу, напомнил он себе. Он знал, что это так, но в данный момент никак не мог побороть чувство собственной ненужности. Соклей снова оглянулся назад, мимо плывущей сзади корабельной лодки, которая следовала за акатосом, как созвездие Большого и Малого псов плывут за Орионом по ночному зимнему небу.

Вскоре после того, как Менедем снова перехватил весла, Аристид заметил парус по правому борту. Соклей тоже всмотрелся в сторону востока. Возможно он заметил отблеск бледного паруса прямо на краю горизонта, а может просто представил его себе. Он точно не знал. Увидел ли он парус, или вообразил, что увидел, потому что остроглазый Аристид сообщил, что парус там есть? Многие верят во что-то только потому, что кто-то ими уважаемый сказал, что всё так и есть. А прав он или нет — неизвестно. Может, я отношусь к этому легковерному стаду. Наверное, да.

— Исчез за горизонтом, — через какое-то время сообщил их дозорный с орлиным зрением. — Должно быть, заметил нас и не пожелал выяснять, кто мы.

— Будь мы пиратами, они бы так легко не отделались, — сказал Менедем. — Мы бы гнались за ними, как пес за зайцем, и в конце концов поймали. В море не спрячешься в норе или под кустом.

Когда на заходе солнца "Афродита" бросила якоря в воды Внутреннего моря, Кипр уже был ближе, чем анатолийское побережье. Соклей запил ячменные лепешки, сыр, лук и соленые оливки разведенным вином.

— Жаль, что я не оставил тот рыбий хвост, был бы самый необычный опсон за всю мою жизнь.

— Опсофаги, отправляющиеся в море из-за рыбы, будут разочарованы, — ответил Менедем. — Да, все эти вкусности прямо под ними, но как часто они видят их на обед?

— А ведь кое-кто поймал прекрасную кефаль в прошлом году, помнишь? — сказал Соклей.

— Одну кефаль, один моряк из всей команды. Шансы так себе.

— Ты прав, — согласился Соклей. — Я вот все думаю, какую интересную рыбу ловят на Кипре и в Финикии?

— Мы же выяснили, что некоторые там совсем не едят рыбу, а твои иудеи не едят свинину, так?

Соклей согласно склонил голову, и его брат рассмеялся:

— Никогда не поймешь, почему у варваров такие странные обычаи, да? Но иначе они были бы эллинами.

И снова Соклей процитировал Геродота, цитировавшего Пиндара:

— Обычай — царь всего. Уверен, это справедливо для всех, хоть эллинов, хоть варваров.

К следующему полудню он уже ясно видел лесистые холмы восточного побережья Кипра. Над лесами кружили ястребы. Время от времени кто-то из них бросался вниз на невидимую для Соклея добычу. Чайка, мирно отдыхавшая на мачте, вдруг с резким криком взлетела, бешено хлопая крыльями. Пролетавший мимо сокол не обратил на нее никакого внимания.

— Великолепная птица, — пробормотал Соклей.

— Чайка так не считала, — заметил Менедем.

— Да, чайка поспешила удрать как заяц, — согласился Соклей, и его двоюродный брат поморщился. Соклей улыбнулся. Кипр встретил его этим каламбуром.

Глава четвертая

Менедем смотрел вперёд, на приближающийся по правую сторону порт. Благодаря попутным ветрам, они достигли его к концу второго дня после того, как добрались до Кипра. Менедем указал на узкий вход в гавань.

— Это место со знаменитым именем.

— Саламин? — отозвался Соклей. — Да, дорогой. Надеюсь, что так. Имя, означающее свободу для каждого эллина и напоминающее о Ксерксе, правителе Персии, наблюдающем с берега, как терпят поражение его корабли, — он рассмеялся. — Проблема только одна — это не тот Саламин.

— Я знаю, — сказал Менедем, удивляясь, что двоюродный брат счёл его таким невеждой. — Странно, что город на Кипре получил то же имя, что и остров у побережья Аттики, — он щёлкнул пальцами, — хотя нет, ничего удивительного.

— Расскажи, — попросил Соклей.

— Этот Саламин основал Тевкр, так? — спросил Менедем.

— Говорят, что так, — ответил Соклей.

— Тевкр ведь был незаконнорожденным сыном Теламона, так? — Менедем подождал, пока Соклей склонит в согласии голову, и продолжил: — а кто законный сын Теламона?

— Это ты знаешь "Илиаду" вдоль и поперек, — ответил Соклей.

— Ну же, давай, — подбодрил Менедем, — все знают, сын Теламона — это…

— Аякс, — дал верный ответ Соклей. Менедем одобрительно хлопнул руками. Соклей продолжил: — Я понял, сейчас понял. Раз в "Илиаде" есть два эллинских героя по имени Аякс, значит должно быть и два места, названных Саламин.