Священная земля

— Тогда пусть будет три веса, — сказал финикиец. — Рулон за рулон. Косский шёлк тяжелее, чем моя ткань, поскольку он грубее и толще.

Они торговались ещё целый час, и каждый называл другого лжецом и вором. Менедему иногда даже нравилось иметь дело с умелым противником, хотя это в итоге означало чуть меньшую прибыль. Судя по едва заметной улыбке Закербаала, он испытывал то же самое. Чем ближе они подходили к заключению сделки, тем крепче спорили за каждый шажок. В конце концов, сошлись на двух и семнадцати тридцатых веса восточного щёлка.

— Тебе, господин, надо было бы родиться финикийцем — как эллин ты напрасно себя растрачиваешь, — сказал Закербаал, пожав руку Менедема.

— С тобой разве справишься, о почтеннейший, — отвечал Менедем. Он твердо решил проследить, чтобы Закербаал взвешивал оба вида шёлка на одной и той же чаше своих весов. Такой бывалый торговец наверняка мог найти способ всё обернуть в свою пользу. Но купец даже не попытался положить ткань в разные чаши. Может, это был комплимент Менедему. Может, Закербаал нашёл другой способ сжульничать. Если так, Менедем не заметил.

На обратном пути ноша у родосца оказалась легче, чем та, что он тащил с корабля, но его это не огорчало. На самом деле, он будто летел на крыльях. Его совсем ничего не огорчало.

* * *

"Не надо мне этого делать, — сказал себе Соклей. — Это неправильно. Если Менедем узнает, как же он будет смеяться."..

И тут же сам посмеялся над собой. Происходящее ему слишком нравилось, чтобы переживать о возможных насмешках брата.

— Пойдем дальше, — сказал он, слегка задыхаясь. — Не останавливайся.

— Я и не собирался, дорогой мой, — ответил Гекатей из Абдеры. — Я только хотел вытряхнуть камушек из сандалии. Храм иудеев прямо за углом.

"Я должен быть на рыночной площади, продавать, что смогу, — подумал Соклей. — Но Менедему известно, что помимо этого я собирался изучать иудеев. Брат уж точно не стал бы возражать, если бы вдали от рыночной площади меня удерживала хорошенькая жена трактирщика. Именно так он сам развлекался бы в Иерусалиме. И если я нахожу удовольствие в другом, придется ему смириться с этим".

Соклей вместе с Гекатеем завернул за угол и остановился.

— Это храм? — спросил он, не в силах скрыть разочарования.

— Боюсь, что так. Не слишком впечатляет, да?

— Честно говоря, нет. — Соклей привык к колоннадам, архитравам, резным и расписным фризам, отличавшим священное место в мире эллинов. В полисах побогаче святилища строились из сверкающего мрамора, городам победнее, либо тем, где рядом не водилось более приличного камня, годился известняк. Он даже слышал о храмах, где вместо колонн ставили стволы деревьев.

Финикийцы поклонялись своим богам иначе, чем эллины. И тем не менее, как Соклей мог видеть в Сидоне, они попали под влияние эллинской архитектуры, и снаружи их святилища выглядели весьма похоже на те, что можно найти повсеместно от Сиракуз до Родоса. То же можно сказать и о других варварах вроде самнитов, карийцев и ликийцев.

Но только не об иудеях. Увидеть этот храм в северном углу Иерусалима — все равно что получить пощечину: он напомнил, как далеко сейчас Соклей от дома. Территорию храма ограждала каменная стена. Не самая мощная, но и далеко не самая слабая. Смеясь, Соклей сказал:

— Я думал, это часть крепостной стены.

— О нет, о наилучший, — тряхнул головой Гекатей из Абдеры и указал на холм на северо-западе. — Крепость вон там, окружает дворец наместника.

Соклей вытянул шею.

— Вижу. Она хорошо расположена, если между наместником и иудеями случится какая-нибудь ссора, он со своим гарнизоном будет иметь преимущество.

— Эммм… да, — согласился Гекатей. — Я не думал об этом в таком ключе, но ты совершенно прав. Дворец, конечно же, существует с персидских времён, и значит, великие цари тоже волновались из-за иудеев ещё в те дни. Интересное наблюдение.

— Действительно. Сколько лет храму?

— Построен так же в персидские времена. Но, предположительно, он находится на месте более древнего, стоявшего тут ещё до разграбления Иерусалима, — Гекатей горестно пожал плечами: — До прихода персов здешняя история весьма смутна, если не хочешь верить во все эти дикие выдумки про царицу Семирамиду и такое прочее.

— Да уж, поверить в них непросто, — согласился Соклей. — Трудно по-настоящему разобраться в истории, когда пытаешься исследовать времена слишком давние, чтобы можно было расспросить людей, принимавших участие в тех событиях.

— Истинно так. Истинно так. А ты в этом разбираешься, как я посмотрю.

— Пытаюсь. — Соклей понял, что старший товарищ принимает его за простого торговца и не более. С некоторой резкостью он сказал: — Может, мне и приходится продавать и покупать, чтобы заработать на хлеб. Но, о великолепнейший, я не какой-то невежда. Я учился в афинском Лицее у великого Теофраста. Может, мне не настолько повезло, и я не могу посвящать исследованиям все свое время, — он посмотрел на своего компаньона с откровенной завистью, — но я делаю все, что возможно.