«Священные войны» Византии

Значительной победой церковной политики Ираклия стало воссоединение монофизитов Александрии с «мелкитами» – так называли православных христиан (буквальный перевод – «царские»). Здесь ведущая роль принадлежала патриарху Киру, которому даже была дарована награда – с этого дня и впоследствии являющаяся отличительной деталью туалета Александрийских патриархов. Им предоставили право украшать одну ногу патриарха красным царским сапогом – красная обувь издавна являлась прерогативой царя, и носить пурпурную обувь считалось узурпаторством и преступлением. За исключением, разумеется, разрешенных случаев.

Воссоединение совершилось в 632 г., и 3 июня 633 г. патриарх Кир издал акт, в который внес 9 анафематизмов. «Феодосияне» – сторонники монофизитского патриарха Феодосия вступили в соединение с Церковью, стали причащаться вместе с православными и служить единые Литургии.

Патриарх Сергий ликовал, император откровенно радовался, но, как говорили православные, это соединение было «вилами на воде писано». Власть публично заявляла, что «ликует и Александрия, и весь Египет», но в действительности, кроме самой Александрии, воссоединение в основной массе верующих Египта шло очень трудно. Многие упорные монофизиты по-прежнему требовали открытого и категоричного отвержения Халкидона. Особенно трудно прививалось монофелитство в Сирии, где проживали многие богословы, сумевшие найти слабые пункты в новом учении. Несториане и яковиты отвергли монофелитство как новую ересь, и их отношение к Ираклию, которого они посчитали новым ересиархом, резко изменилось в отрицательную сторону.

Сохранились свидетельства того, что монофизиты Сирии называли императора «маронитом», то есть «монофелитом» и «врагом веры». Обращаясь к арабам, они говорили: «Ваша власть и правосудие приятнее нам, чем та тирания и те оскорбления, которым мы подвергались». Православные, возможно, больше интуитивно, чем осознанно, чувствовали в монофелитстве фальшь и также были недовольны церковной политикой императора[724].

Со стороны твердых халкидонитов против унии горячо выступил Иерусалимский патриарх св. Софроний (634—641), нашедший в нем умаление Бога[725]. Когда св. Софроний был еще монахом, патриарх Сергий попытался примирить его со своим учением, указывая на важность унии с монофизитами в Египте, и получил в конце концов обещание не выступать открыто против монофелитства.

Но когда св. Софроний стал Иерусалимским патриархом, он посчитал себя свободным от прежних обязательств и открыто выступил против Сергия и Кира. Впрочем, для оправдания патриарха заметим, что, очевидно, данное им слово пришлось на время, когда обсуждение вопроса об одной воле Христа происходило пока еще в узком круге заинтересованных лиц. Но после того как монофелитство стало претендовать на статус государственного вероисповедания, святой старец не смог остаться в стороне. Даже согласительная позиция папы Гонория не остановила св. Софрония, единственно смерть в 641 г. помешала ему с неизменным пылом и умением опровергать учение моноэнергизма[726].

Наблюдая печальную участь своей религиозной политики в Сирии, слабые успехи в Египте и на Западе, где, кроме папы Гонория, сторонников монофелитства не обнаруживалось, император охладел к идее придать монофелитству государственную санкцию общеобязательного учения. Но патриарх Сергий, упорный в своем заблуждении, написал новый императорский эдикт, «Эктесис» («Изложение веры»), согласовав его с Римским папой Гонорием. Правда, патриаршие надежды на утверждение «Эктесиса» Ираклием Великим долго не могли сбыться – цари никак не желал подписывать его. Лишь в конце 638 г. патриарх Сергий все же сумел получить подпись Римского царя, утомленного старостью, болезнями и внешними проблемами, и выставил указ на стене храма Св. Софии[727].

Справедливости ради нужно сказать, что «Эктесис» был составлен в очень осторожных выражениях. Главная его цель заключалась даже не в том, чтобы убедить всех в истинности моноэнергизма, сколько в запрещении оспаривать данное учение, рассуждая о том, сколько в действительности воль в Иисусе Христе. После изложения учения о Пресвятой Троице и Тайне Боговоплощения в духе Халкидонского ороса в тексте «Эктесиса» изложена основная идея моноэнергизма. «Всякое действование, – говорится в нем, – соответствующее или Богу, или человеку, исходит из одного и того же воплощенного Слова. Учение об одном действовании, хотя бы выражение это и употреблялось некоторыми Отцами, причиняло смущение некоторым. Учение о двух действованиях было выражением, не находившем в себе опоры в авторитете признанных Отцов и Учителей Церкви, и причиняло смущение многим, так как внушало мысль о двух противоположных волях. Сам нечестивый Несторий, хотя и разделявший Лицо Спасителя, не говорил о двух волях; нужно исповедовать одну волю, согласно с учением Святых Отцов, насколько человечество Спасителя никогда не совершало никакого движения, противного наклонности Его Божества»[728].