Святая Блаженная Ксения Петербургская

Во время императрицы Елизаветы Петровны известна была юродивая «Ксения Григорьевна». Жена придворного певчего Андрея Федоровича Петрова, «состоявшего в чине полковника» (сведение это мы берем из описания Смоленского кладбища, составленного священником Стефаном Опатовичем), Ксения в молодых годах осталась вдовой (26 лет); раздав все свое состояние бедным, она надела на себя одежду своего мужа и под его именем странствовала сорок пять лет, не имея нигде постоянного жилища. Главным местопребыванием ее служила Петербургская сторона, приход св. апостола Матфия, где одна улица называлась ее именем: «Андрей Петров». По преданию, Ксения пользовалась особым уважением у петербургских извозчиков, которые, завидев ее где-нибудь на улице, наперерыв один перед другим предлагали ей свои услуги, в том убеждении, что которому из них удастся хотя несколько провезти Ксению, тому непременно повезет счастье.

Год смерти Ксении неизвестен; некоторые уверяют, что она погребена на Смоленском кладбище еще до первого наводнения, случившегося в 1777 г.; при жизни предсказала жителям Петербургской стороны смерть императрицы Елизаветы Петровны 25 декабря 1761 г. Ксения ходила по Петербургской стороне и говорила жителям: «Пеките блины, вся Россия будет печь блины». На другой день императрица внезапно скончалась. По другим рассказам, Ксения скончалась в царствование Павла Петровича, но это неверно: в списках кладбищенских за это время имя ее не встречается.

По преданию, в скором времени после ее погребения посетители разобрали всю могильную насыпь. Сделана была другая, и усердствующими лицами на могиле положена плита. Но плита скоро была разломана и разнесена по домам. Другая плита также недолго оставалась целой. Ломая камень и разбирая землю, посетители бросали на могилу Ксении посильные денежные пожертвования, а кладбищенские нищие этим пользовались и забирали деньги себе. Тогда к могиле прикрепили кружку и на собранные таким образом пожертвования над могилой Ксении поставили памятник в виде часовни, которая существует и теперь. Здесь же находится кружка, куда жертвователи опускают свои приношения. Половина собираемой таким образом суммы поступает в пользу попечительства, а другая остается в церкви на неугасимую лампаду на гробе Ксении. Всей суммы в течение года высыпается из этой кружки около 300 руб. серебром. Могила Ксении посещается ежедневно на Смоленском кладбище массой посетителей, и ни на одной из могил не служится столько панихид. Надпись на могиле Ксении следующая: «Кто меня знал, да помянет мою душу для спасения своей души».

В распоряжении нашем имеется крайне интересный архивный документ, касающийся пророчества этой юродивой. Это собственно прошение о бедности к императору Павлу I, поданное надворным советником Думашевым 15 июня 1797 г. Вот извлечение из него, касающееся нашего повествования: «Приими, монарх славы, о чем доношу, если б со мною все то не совершилось поднесь и с особою вашею умолк бы навсегда, то теперь на совести лежит, чтоб вам не донесть. В 1766 году, генваря 10 дня, был день моего рождения; накануне моих именин, прожив я с моею женою девять месяцев в Петербурге, не получил никакой милости кроме крайнего прожитку, и надобно нам было отъезжать в Москву. Мы жили тогда в доме вместе с покойною несчастною фрейлиною Анною Алексеевною Хитрово, именным повелением нам приказано жить с нею и ехать вместе в Москву; жена моя ей была внучатая сестра, по оному родству она нам была и поручена.

Вдруг в оное число вышла к нам Богу угодная юродивая женщина, называемая Андрей Федорыч, весь город ее знал и почитал таковою. Мы все весьма обрадовались ее приходу и испугались, за счастье считали – к кому она войдет в дом. Между многими от нас вопросами она мало говорила, и надобно вслушиваться, что скажет; о прошедшем случае матери моей и о несчастий с нею сказала догадками; что я завтра именинник и что мы этот день будем плакать и молиться и все люди наши; я спрашивал, да за что и от чего? Она сказала: ну да царь заставит вас плакать от радости, и после еще много слез будет у вас; я говорю: какой царь, скажи мне. – Ну да как запоют Христос Воскресе, увидишь[5], показала руками на свою голову и окружила и пальцами сделала крест; мы, государь, изумились. Говорит: он очень будет счастлив; жене моей говорит: ты у меня так дородна, как его жена. – Какая жена и чья? – спрашивали. – Ну, вон его жена! – указала на ваш портрет, она вместе опять показала пальцами крест. Даже мы, монарх, трое друг с другом не смели говорить, – совершилось подлинно в нынешнем году в свои самые именины генваря 11 дня, получил известие от Дмитрия Прокофьевича Трощинского (Обер-прокурор в царствование императора Павла I и министр при императоре Александре I) о ваших ко мне милостях пожалованием денег на оплату долгов; рыданий и молений много было сие число, а паче меня удивило, взяла за мою ногу, шпоры украли, и плакала, то донесу об оном, когда государь в несчастий матери моей накануне нашего отъезда из Петербурга.