Читаем Святая Царская семья полностью

Весной в парке вокруг лазарета благоухали жасмин и сирень, казалось, отступала война, и молодые сердца начинали стучать чаще. Говорили обо всем на свете, о самом сокровенном. Так, однажды заговорили о любви. Восторженная фрейлина М.С. Хитрово пылко говорила об идеальной любви, раненый поручик ей возражал, разгорелся нешуточный спор. Ольга Николаевна молчала, но всем было интересно, что скажет она о любви. Великую княжну попросили рассудить спорщиков. Цесаревна смутилась, покраснела, стала серьезной и ответила: «Я думаю, что любовь должна быть искренним и хорошим чувством, но без взаимного уважения настоящая любовь немыслима. В этом отношении Рита права».

Великой княжне было всего 18 лет, и интерес цесаревны к противоположному полу так понятен. И вот снова и снова в ее дневнике появлялись записи о ее старом увлечении Александре Шведове. Так, 12 октября цесаревна записывает в дневник: «В 4 мы пили чай у Ани с Зборовским и Ш[ведовым] душкой. Так рада, наконец увидались и уютно говорили». Но рядом в записях вскоре появляются уже новые имена, Ольге Николаевне нравятся раненые симпатичные молодые офицеры, с некоторыми у нее складываются дружеские отношения. В дневнике она упоминала Николая Константиновича Карангозова, корнета лейб-гвардии Кирасирского Его Величества полка. Позже нередко повторялось имя еще одного раненого офицера – Давида Сергеевича Иедигарова, уроженца Тифлиса, ротмистра 17-го драгунского Нижегородского полка, который поступил в госпиталь в середине октября 1914 года. Цесаревна написала, что он «ужасно привлекательный, темненький».

Однако все меняется весной 1915 года, когда в лазарет поступает раненый офицер Дмитрий Артемьевич Шах-Багов. Он был всего на два года старше Ольги Николаевны. В начале войны поступил на службу в 13-й лейб-гренадерский Эриванский полк. Поручик Константин Попов, служивший вместе с Шах-Баговым, описывал его так: «Он показал себя, как достойный и храбрый офицер, как редкий товарищ и удивительный добряк. Если ко всему этому прибавить его красивую наружность и большое уменье одеться и носить с достоинством форму, то получался тот тип молодого офицера-эриванца, которым по праву гордился наш полк». 19 мая 1915 года прапорщик Шах-Багов был ранен, через пять дней его привезли в лазарет в Царском Селе. Молодой офицер, скромный и даже застенчивый, сразу понравился Ольге Николаевне. Она упоминала в дневнике, что он «милый», «маленький», «ужасный душка». По вечерам цесаревна с «Митей», как вскоре она начинает называть Шах-Багова, гуляли в парке у лазарета, вместе играли в крокет. В.И. Чеботарева вспоминала: «Ольга уверяет, что мечтает остаться старой девой, а по руке ей Шах-Багов пророчит двенадцать человек детей». Раненый офицер Иван Беляев вспоминал, что Шах-Багов был «очень милый и застенчивый, как девушка, и, более того, было видно, что он был сильно влюблен в свою медсестру. Его щеки густо краснели, когда он смотрел на Ольгу Николаевну».

Ранение у Дмитрия Артемьевича оказалось не тяжелым, и уже через месяц его снова отправили на фронт. Ольга Николаевна была очень расстроена его отъездом. Она даже написала об этом в письме отцу: «Наши эриванцы слишком скоро поправляются и завтра самый милый из них возвращается в полк, что очень грустно». 22 июня 1915 года цесаревна записала в дневнике: «После ужина говорила по телефону с Шах-Баговым, мы попрощались, поскольку завтра он возвращается в свой полк. Мне так жаль его, моего душку, так ужасно, он такой милый». И уже на следующий день 23 июня 1915 года снова в дневнике она с печалью писала: «Скучно очень без маленького душки Шах-Багова».

Сестра милосердия В.И. Чеботарева, после отъезда Шах-Багова на фронт, записала в своем дневнике: «Ольга Николаевна серьезно привязалась к Шах-Багову, и так это чисто, наивно и безнадежно. Странная, своеобразная девушка. Ни за что не выдает своего чувства. Оно сказывалось лишь в особой ласковой нотке голоса, с которой давала указания: “Держите выше подушку. Вы не устали? Вам не надоело?” Когда уехал, бедняжка с часок сидела одна, уткнувшись носом в машинку, и шила упорно, настойчиво… Преусердно искала перочинный ножик, который Шах-Багов точил в вечер отъезда – и бороду черту завязывала, целое утро искала и была пресчастлива, когда нашла. Хранит также и листок от календаря, 6-ое июня, день его отъезда».

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Книга рассказывает о жизни и деятельности ее автора в космонавтике, о многих событиях, с которыми он, его товарищи и коллеги оказались связанными.В. С. Сыромятников — известный в мире конструктор механизмов и инженерных систем для космических аппаратов. Начал работать в КБ С. П. Королева, основоположника практической космонавтики, за полтора года до запуска первого спутника. Принимал активное участие во многих отечественных и международных проектах. Личный опыт и взаимодействие с главными героями описываемых событий, а также профессиональное знакомство с опубликованными и неопубликованными материалами дали ему возможность на документальной основе и в то же время нестандартно и эмоционально рассказать о развитии отечественной космонавтики и американской астронавтики с первых практических шагов до последнего времени.Часть 1 охватывает два первых десятилетия освоения космоса, от середины 50–х до 1975 года.Книга иллюстрирована фотографиями из коллекции автора и других частных коллекций.Для широких кругов читателей.

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары