Святилище любви

Она даже зажмурилась в отчаянии – зажмурилась до боли в глазах! – а когда снова открыла их, вдруг показалось, что она видит слабое сияние где-то в углу. Никарета сделала в том направлении несколько осторожных шагов – и поняла, что свет исходит из большого кипарисного ларца, в который жрец, уходя, положил свой венец из адамасов.

Никарета подняла крышку да так и ахнула, когда в лицо ей ударило яркое свечение. Тщательно отшлифованные адамасы светились в темноте![41]

Конечно, это было чудо, нарочно содеянное для того, чтобы помочь ей спастись!

Никарета пылко возблагодарила Афродиту и достала венец из ларца.

При этом что-то потянулось за ним… какой-то узенький поясок из золотистой кожи, как сначала показалось Никарете. Она хотела положить поясок на место, однако он словно бы прилип к пальцам и никак не хотел возвращаться.

У нее появилось странное ощущение, что этот поясок предназначен ей. Что он лежал тут с незапамятных времен в терпеливом ожидании, что однажды ночью Никарета, дочь Таузы, вдруг отыщет его.

«Надень это! – вдруг зазвучал в ушах Никареты настойчивый шепот. – Надень и мне служить отправляйся – во славу мою и свою!»

Девушка испуганно оглянулась.

Конечно, это ей почудилось! Аргирос возится с замком и что-то сердито ворчит. Вот и померещился шепот.

Однако почему бы не попробовать и в самом деле надеть поясок?

Никарета положила венец на место и попыталась опоясаться, однако только сейчас обнаружила, что на этой изящной и прелестной вещице нет никакой застежки. Да и складки хитона и гиматия мешали ему сойтись на талии.

«Одежды с себя совлеки и привыкни ходить обнаженной, красы не стыдись, наготой привлекай!» – снова зазвучал в ушах тот же шепот, только теперь в нем зазвучала мягкая насмешка.

Никарета огляделась.

Само собой, вокруг никого, а все же ее не оставляет присутствие какого-то высшего существа… божества! И этот шепот… этот женский шепот напоминает тот голос, который послышался Никарете на берегу Скамандра и придал ей храбрости броситься в воду – в объятия Аргироса!

Старый жрец храма Афродиты когда-то сказал, что счастлив лишь тот человек, которого ведут боги, который постоянно ощущает их присутствие и следует их подсказкам. Он должен уметь расслышать вещий глас даже в грохоте битвы – и не страшиться сделать то, что ему велят боги, даже если ему в этот миг чудится, будто это прервет нить его жизни.

Никарета запомнила эти слова, но раньше ей казалось, что боги обращаются лишь к избранным… Однако она уже второй раз слышит вещий глас!

Первый раз – на берегу Скамандра. И вновь – сейчас.

Значит ли это, что она – избранная?..

Нет, это значит только, что следует послушаться!

Никарета торопливо сбросила одежду и приложила поясок к телу.

Почудилось, ласковая теплая змейка скользнула по ее талии. Концы пояска сомкнулись, и сколько ни старалась Никарета понять, как это произошло, где начало пояска, где конец, ей не удалось сделать это.

Что за чудо случилось с ней?!

Но сейчас не время размышлять об этом. Надо думать о спасении!

Никарета снова схватила венец из адамасов и подскочила к двери.

В легком свечении камней удалось разглядеть место, куда вошла металлическая полоса от замка. Никарета водрузила венец на голову, чтобы не мешал, и обеими руками нажала на эту полосу. Раздался щелчок, а потом радостное восклицание Аргироса:

– Замок открылся!

Он с силой дернул дверь, ворвался в каморку – да так и замер, уставившись на Никарету. А потом вдруг рухнул к ее ногам.

– Аргирос! – испуганно закричала девушка. – Что с тобой?!

Он поднял голову и недоверчиво всмотрелся в ее лицо, озаренное мягким мерцанием адамасов.

– Мне почудилось, это стоит сама Афродита, – пробормотал Аргирос, с трудом шевеля губами: потрясение еще владело им.

– Свет ее венца помог мне, – пояснила Никарета.

– Но ведь это адамасы! – вставая, восхищенно проговорил Аргирос. – Никогда не видел таких крупных камней. Баснословное сокровище!

– Этот венец принадлежит Афродите и ее храму, – напомнила Никарета, немного испуганная зачарованным выражением на лице юноши.

Она поскорей сняла венец и уложила его на место. Камни уже почти погасли – свечение их таяло, как тает день в преддверии ночи. Когда Никарета опустила крышку ларца, в храме воцарилась прежняя непроглядная темнота.

Аргирос взял девушку за руку:

– Нам надо уходить отсюда. Мне показалось, будто неподалеку от храма бродят какие-то люди. Возможно, это твой жених и его родня. Боюсь, как бы они не решились расправиться с тобой… Но хочешь ли ты пойти со мной?

Никарете чудилось, что от этих его слов в храме вновь разлился мягкий свет.

– Я пойду с тобой – пойду тем путем, которым пойдешь ты. Я никогда не покину тебя! – сказала она.

– Так ты простила меня за тот обман? – смущенно спросил Аргирос. – Поверь, я так поступил не со зла! Твоя красота изумила меня. Я готов был на все, чтобы сжать тебя в объятиях!

– Я благословляла каждый миг, который провела с тобой, – шепнула в ответ Никарета.