Святилище любви

Очень хотелось все это высказать твари, но, само собой, Фэйдра ничего подобного не сделала, а уставилась на Никарету с мольбой:

– Нам пора скрыться отсюда, если мы хотим остаться в живых! Вернется господин – и ты изведаешь на себе всю его злобу и жестокость! А потом будешь пожрана чудовищем! Если тебе не дорога собственная жизнь, спаси хотя бы нас!

Последние слова потонули в рыданиях. Расплакался и Хели, более того – упал на колени перед девкой и моляще заломил руки:

– Спаси нас! Мы так молоды! Мы хотим жить!

Никарета взглянула на него с жалостью, едва сдерживая слезы:

– Каким же страшным существом надо быть, чтобы обречь на смерть таких красавцев, как вы! Да еще отдать вас в жертву чудовищу! Хорошо, я помогу вам спастись.

– Тогда идем на палубу, – мигом взбодрился Хели. – Мы прокрадемся к левому борту и там осторожно спустимся по спущенным веслам – ведь галера стоит к городу правым бортом, и нас никто не увидит. Потом мы доберемся с твоей помощью до берега и пойдем к добрым людям, которые дадут нам приют. Они живут далеко отсюда, на берегу другой бухты, Кенхрейской, мы укроемся там – и нас никогда не найдут. Господин решит, что мы утонули – ведь он знает, что мы не умеем плавать! – и не будет нас искать. Только надо пробраться по палубе как можно незаметней. Конечно, там все заняты разгрузкой, но господин оставил своего раба Мавсания следить за нами. Если попадемся ему на глаза – все пропало: Мавсаний схватит нас всех и немедленно перегрызет горло, чтобы напиться нашей крови. Он вриколакос и, как говорят, даже антропофаг![48]

Никарета в ужасе взглянула на Хели:

– Вриколакос и антропофаг?! Почему всевидящие боги терпят таких существ среди людей, почему не истребили их всех?! Но скажите мне, как же ваш господин не боится держать при себе такое страшное существо?! Ведь Мавсаний может и на него однажды наброситься?!

– Да господин наш – тоже вриколакос и антропофаг, только еще более страшный, чем Мавсаний, поэтому тот и сам его боится, – простонал Хели, уже совершенно изнемогший от постоянной необходимости что-то придумывать, к чему вынуждало его затянувшееся общение с этой не в меру болтливой девкой. – И вообще, ты лучше о себе позаботься, а не о нашем жестоком господине! Помни – если Мавсаний нас схватит, мы позавидуем жертвам тераса, который поселился в Акрокоринфе! Он хотя бы умертвляет обреченных, прежде чем сожрать их, а Мавсаний пьет из них кровь из живых и пожирает тоже еще живьем!

Никарета пошатнулась, и Фэйдра быстро ущипнула Хели, чтобы перестал нагонять ужасы. А вдруг девка сейчас вновь свалится замертво – что они тогда будут делать?! Как бы Мавсаний за такую оплошность и в самом деле не сожрал их живьем!

– Помни, – строго сказала она Никаретте, – если услышишь крик: «Мавсаний!» – немедленно прыгай в воду.

– А вы как же? – насторожилась та.

– Мы кинемся следом, – успокоила Фэйдра, которую ужасно раздражала эта заботливость.

Морская тварь, а надо же, какая человеколюбивая… Даже чуточку стыдно столь беспощадно врать ей!

Впрочем, Фэйдра за свою недолгую, но бурную жизнь отлично научилась унимать угрызения совести, а потому повторила:

– Мы кинемся следом! И все спасемся!

– Но как же я пойду по улицам Коринфа в таком виде? – вдруг спохватилась девка. – Я же совсем голая!

Ну да, на ней ничего не было, кроме того странного пояска из золотистой кожи. Фэйдра с удовольствием присвоила бы его, однако на нем не было видно никакой застежки. Похоже, снять его было возможно, только разрубив девку пополам.

Само собой разумеется, Фэйдра не остановилась бы перед этим, да только времени не было ни мгновения!

Скрипнув зубами, она сорвала с себя нарядный зеленый гиматий и сунула девке:

– Прикройся! И больше не трать времени на болтовню!

Самой Фэйдре, конечно, пришлось остаться в одном хитоне. Впрочем, она не сомневалась, что господин не оставит ее своей щедростью – как только избавится от власти этой твари!

И еще она попытается разыскать в лавках космиматополисов такой же поясок…

Тем временем, отогнув край полога, Хели выглянул на палубу и шепнул:

– Никого! Все спокойно!

На самом деле он не мог не видеть Мавсания, который, вне себя от беспокойства и нетерпения, уже не мог усидеть около борта, где притаился. Слишком долго эти двое оставались в палатке твари! Впрочем, заметив настороженно выглянувшего на палубу Хели, он немного успокоился: кажется, дело пошло!

И вот она появилась – эта гнусная девка, эта морская тварь, поработившая разум и сердце его господина! Она была кое-как обмотана зеленым гиматием Фэйдры, и Мавсанию, который сам ездил к торговцу тканями, стало жаль господских денег, которые были на этот наряд потрачены. Ему ужасно захотелось схватить девку, сорвать с нее дорогую тонкую ткань с затейливо вытканным узором, а потом швырнуть тварь в море голой, но этого он не мог себе позволить: на палубу как раз поднялись несколько грузчиков.

Ох, как бы они не увидели лишнего! Надо поспешить!