Святитель Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский Владыка Иоанн – святитель Русского Зарубежья

Святитель Иоанн преклонялся перед мученическим и исповедническим подвигом иерархов, оставшихся в России в годы жесточайших гонений. В своей проповеди в День Всех святых, в земле Российской просиявших, произнесенной в 60-х годах, святитель Иоанн восклицает: «Сияют угодники Божии в наше время. А сколько их на нашей несчастной измученной Родине! Сколько там священномучеников! Сколько там мучеников! Несть им числа. Сколько в различных местах сосланных наших святителей, которые скончались и подобны своим житием тем святителям, которые были преследуемы во время иконоборчества и других ересей. И Петр Крутицкий, и Кирилл Казанский, и многие иные, которые скончались где-то в неизвестности, которых и мощи никогда не будут, может быть, найдены, сияют как свет пресветлый перед нашими духовными очами на русском небе. Все они, святые угодники Божии, прославленные и непрославленные, молятся за нас, показывают нам пример»606. В трудах и письмах святителя Иоанна мне не приходилось встречать само слово «сергианство», но о действиях митрополита Сергия он вкратце упоминал. О Катакомбной Церкви как таковой он не писал.

Каково же было отношение святителя Иоанна к Декларации и узурпации церковной власти митрополитом Сергием (Страгородским) и вообще к политике Церкви в Советском Союзе?

Владыке Иоанну не было свойственно высказывать резкие суждения в отношении духовенства, пребывающего под гнетом безбожников. О митрополите Сергии святитель Иоанн почти не упоминает, кроме как в своей известной брошюре под заглавием: «Русская Зарубежная Церковь». Владыка Иоанн считал, что последнее письмо, в котором митрополит Сергий свободно писал то, что внутренне сознавал истинным, было письмо от 12 сентября 1926 года епископам, находившимся за границей. В нем митрополит Сергий писал: «Дорогие мои святители! Вы просите меня быть судьей в деле, которого я совершенно не знаю (речь идет о разногласии между русскими заграничными иерархами и митрополитом Евлогием.– Прот. П.)... Может ли вообще Московский патриарх быть руководителем церковной жизни православных эмигрантов?.. Едва ли мы с Вами увидимся еще в настоящей жизни, но уповаю, милостью Божией увидимся в жизни грядущей»607 (сокращения наши.– Прот. П.).

Далее в этой же брошюре святитель Иоанн, не оправдывая митрополита Сергия, с жалостью пишет о нем: «Тюремное заключение, угрозы в отношении не только его (митр. Сергия.– Прот. П.), но и всей Русской Церкви и лживые обещания советской власти сломили его: через несколько месяцев после своего любвеобильного письма заграничным иерархам, являвшегося как бы завещанием перед потерей внутренней свободы, митрополит Сергий издал декларацию, в которой он признал советскую власть за подлинно законную русскую власть, пекущуюся о благе народном, “радости которой суть наши радости и горести ее – наши горести” (Декларация от 16/29 июля 1927 г.). Одновременно, согласно обещанию, данному им советской власти, митрополит Сергий потребовал от заграничного духовенства подписки в лояльности советской власти»608. Святитель Иоанн считал, что если для находящихся в России и перенесших тяжелые страдания могли быть смягчающие обстоятельства их нравственной сдачи жестокой власти, то для находящихся на свободе и в сравнительной безопасности в отношении подписки в лояльности никаких смягчающих обстоятельств и оправданий не было, а наоборот, это противоречило бы здравому смыслу.