Святой Георгий и гунны

Казалось бы, редкая удача! События изложены глазами очевидца, знавшего лично и Григория, и Тиридата. Что может быть правдивее и точнее, чем свидетельства современника, больше того, ближайшего к царю человека? Секретарь знает о своем хозяине то, что неведомо близким. А потому с надеждой открывал я «Историю Армении» Агатангелоса (так по-армянски звучит имя автора).

Не буду пересказывать содержание книги. Обсуждать достоверность текста бессмысленно: истина имеет одно-единственное решение, а здесь этого нет. Известные на сегодня варианты биографии Григория редактировались неоднократно, причем под наблюдением византийских цензоров{182}. Тот первоначальный вариант (если и был) не мог уцелеть по причинам чисто политическим{183}.

По-моему, обсуждать надо не достоверность, а иносказания, ими богат текст, но прочитать его можно, только зная культуру тюрков. И помнить: вне контекста Великого переселения народов он не читается.

Деревянная гривна. Находка из кургана. Монгольский Алтай. IV в. до н. э.

Взять, к примеру, известный эпизод из жизни Григория Просветителя о заключении его в «яму со змеями» на четырнадцать лет{184}.

Это очень важный исторический факт. Пребывание в темнице изменило жизнь не Григория, а всей Армении. И если бы только ее. Поистине эпохальное событие! С него началось победоносное шествие новой религии по Европе, а затем и по всему миру. Единобожие, вера в Бога Небесного завоевывали сердца людей…

Вот почему этот эпизод привлек мое особое внимание. Но насколько мне известно, «змеиных» истязаний в Закавказье не устраивали ни до, ни после Григория…

«Яма со змеями» заставила меня вспомнить о «змеиных городах» из скандинавских преданий, и не только о них. В литературе эпохи гуннов встречаются фразы типа «змеиный двор», «змеиный город», «змеиный ров» и другие им подобные. Налицо устойчивое выражение, истинный смысл которого за века забылся.

Но его легко вспомнить, о чем я уже рассказывал в этой книге. И начинаешь понимать, что далеко не случайно «иноземный царь» Ажи-Дахака выведен в образе дракона-пожирателя. И святой Георгий не зря убивает именно змея. И город, где жил Аттила, не просто так назван «змеиным».

Правда, волею современного переводчика «змеиный город» превращен в «город мертвых» – там, мол, змеи поедают мертвецов{185}. Слабое знание, вернее, полное незнание истории и культуры тюрков приводит к подобным курьезам (Так случилось с переводом древнескандинавской «Песни об Атли».)

Гуннское ожерелье. Золото. Киргизия. V в.

Генрих Эде. Пир Аттилы. 1863

«Город мертвых» вместо «города гуннов», вроде бы небольшая перемена, и – никто не узнает о степной культуре, о стране Дешт-и-Кипчак, созданной в результате Великого переселения народов, о пришельцах с Алтая, которые покорили тогда Европу.

С «небольших» подмен начинаются искажения, и появляются «змеи», пожирающие не мертвецов, а историю целых народов.

За стенами змеиного города

Если говорить языком экономической географии, крепости (кала) служили опорными базами при освоении тюрками новых территорий. Для меня не было сомнений: «кала», окруженная земляным валом со рвом, стала на четырнадцать лет приютом для Григория. Туда он пришел обычным человеком, а вышелкатоликосом. Там он стал Просветителем. Вот что такое «змеиный ров»!..

Тюрки? Опять они? Конечно. «Змеиный ров» – выразительное иносказание, связанное с ними. Сюда и попал наш герой, будущий Просветитель. Повторю, гунны принесли в Европу весть о Боге Небесном, о Тенгри. То было время Великого переселения народов и экспансии тюркской культуры. Никто другой не смог бы его просветить…

С того момента на биографию Григория легла непроницаемая завеса. Где он был? Не известно. Чем занимался четырнадцать лет? Тоже не известно. Кто просветил его? Снова не известно. Но не известно ли?

И здесь на помощь в который раз пришли народные предания. И географическая карта, конечно: в ней – мир, как он есть. Очевидность и простота всегда отличают его.

Змиевыми валами по сей день называют в степи древние оборонительные земляные сооружения. Они встречаются южнее Киева по обоим берегам Днепра и вдоль его притоков: Вить, Красная, Стугна, Сула, Трубеж, Рось. Есть они и на Поднестровье. А это – самая что ни на есть степь.