Святые и пророки Белой Руси

У Помпония Лета славяне также выступают под именем сарматов. Но он расходится с традицией, называя Сарматией лишь земли от Одера до Днепра: «Сарматия начинается от Одера и тянется к Бористену. Собственно, настоящие сарматы — это поляки и литовцы, хотя в Сарматии живут и скифы (так Лет называет русов. — Д. Н.), тем не менее, их по ошибке называют вандалами, так как когда-то они служили их полководцам. В пределах Сарматии говорят семерыми языками, из которых наиболее распространенный скифский, который называют руте неким, а наименее — летонский (т. е. литовский. — Д.Н.)». Принимая за Сарматию Польско-Литовское государство, Помпоний вместе с тем правильно отмечает, опираясь на опыт, что наибольшая ее часть заселена «рутенцами», и их он называет «скифами».

Но Европа знакомилась с восточнославянским миром в основном из «Трактата о двух Сарматиях» (“Tractatus de duabus Sarmatiis Asiata et Europea”, 1517 r.) польского ученого — гуманиста Матвея с Мехова, или Матвея Меховского, или Меховиты.

Современные польские ученые небезосновательно говорят, что трактат Меховиты знаменовал качественно новый этап в истории знакомства Западной Европы с Восточной, что он положил начало ее научной географии, особенно ее северной части (см. 776; 882; 901; 945).

Написан он был латинским языком, потому что в Польше в то время польского литературного языка еще не было, и научные труды писались на латыни.

Он издавался за пределами Польши, в разных странах Западной Европы, переводился на западные языки и на продолжительное время стал одним из главных источников для западноевропейских авторов, которые писали о Восточной Европе.

Кроме его первых, краковских, изданий 1517 и 1521 гг., были парижское издание 1532 года, базельские 1522 и 1537 гг., венецианское 1542 года; включали его и в латиноязычные сборники. В немецком переводе произведение Меховиты выходило в 1518 и 1534 гг., в итальянском — в 1531 и 1562 гг., помещен он был и в последнее издание «Второго тома плаваний и путешествий» Рамузио.

Все свидетельствует о большой популярности «Трактата о двух Сарматиях» на Западе XVI ст. и о доступности его для западных ученых, писателей, купцов и вообще просвещенных людей.

На протяжении XVI и первой половины XVII ст., т. е. до появления «Описания Украины» Г. Боплана, «Трактат о двух Сарматиях» Матвея Меховиты оставался на Западе одним из важнейших и наиболее распространенным источником о Руси. Сведения из раздела «О Руси» повторяются во многих западных описаниях, реляциях, трактатах, космографиях и т. п. вплоть до второй половины XVII ст. Сам Матвей Me-ховита на Руси не бывал, но опирался на информацию, которая поступала оттуда непосредственно в Польшу. В Западной Европе трактат Меховиты оказал глубокое влияние и вызвал острую и продолжительную полемику. Широкий отклик он имел также в других странах Запада, в частности в Италии.

В ономастике Восточной Европы Матвей Меховита, вслед за западными гуманистами, придерживался птолемеевской традиции, но Польшу он вывел за границы «Сарматии», называя ее, вслед за Энеем Сильвием, «Вандалией». «Европейская Сарматия» у него — это фактически вся Русь в давних ее границах с близлежащей Прибалтикой.

Он поделил «европейскую Сарматию» на «Русь» и «Московию», включив в «Русь» украинские и белорусские земли, которые тогда входили в Польско-Литовское государство. Соответственно, «русами» или «рутенцами» он называет лишь население Южной Руси и Беларуси, а население Московского государства выступает у него под названием «москов» или «московитов».

«В Европейской Сарматии, — говорится в трактате, — есть области русов или рутенцев, литвинов, москов и прочие, что прилегают к ним, между реками Вислой на западе и Танаисом на востоке» (66, с. 48).

Землям Руси в основном посвящен первый раздел второй части трактата под характерным заголовком «О Руси, ее округах, больших богатствах и всем, что там есть». В нем М. Меховита описал географию Южной Руси, ее флору и фауну, естественные богатства, занятия населения, ее «основные провинции»: Галицию (которую он называет «Русью» в узком значении слова), Волынь и Подолье, причем к последней провинции он, как и другие польские географы эпохи Возрождения, отнес все Правобережье.

Внимания заслуживают краткие сведения Матвея Меховиты о казаках, которые свидетельствуют, что уже в начале XVI ст. казачество становилось заметным явлением в жизни Польско-Литовского государства. Следы его влияния можно увидеть в «Истории русов» при упоминании сарматов, русин, мосхов и т. п.