Связанные ненавистью

Ария недоверчиво посмотрела на мужа, но я не удивилась, что мне не разрешили одеться в белое. Как будто мне было не все равно. Мне было все равно, выйду ли я замуж голой. Я не хотела ничего из этого. И мне плевать на их дурацкие традиции. Они вели себя так, будто делали мне одолжение, будто я была преступником в камере смертников, которого помиловали на блюдечке с голубой каемочкой. Я не сделала ничего плохого, ничего по сравнению с тем, что сделал каждый из мужчин в этой комнате.

— Она, наверное, отдалась каждому мужчине в Европе, а ты все еще хочешь ее? — снова спросил отец.

Я знала, что он делает это, чтобы опозорить и обидеть меня, и ненавидела то, что он не был полностью неудачником.

Я смотрела на человека, который был моим отцом, и ничего не чувствовала. Я всегда знала, что не нравлюсь ему, но никогда не понимала, как сильно он меня презирает. Я вонзила ногти в мягкую плоть ладоней.

Маттео стоял с кривой улыбкой на лице.

— Я охотился за ней шесть месяцев. Если бы я не хотел ее, неужели ты думаешь, что я потратил бы на нее столько времени? У меня есть дела поважнее.

Если я услышу это еще раз, я полностью потеряю контроль.

— Я думал, ты жаждешь мести, но мои люди сказали, что ты и пальцем ее не тронул. — отец направил тяжелый взгляд на меня. — С другой стороны, ты, вероятно, не хотел пачкать руки. Я не думаю, что простой душ снова вымоет мою дочь.

Ария еще крепче сжала мое запястье, и я остановилась. Я даже не осознавала, что сделала шаг навстречу отцу...я даже не была уверена, что сделала бы. Ударила бы его? Возможно. Его слова и выражение лица заставили меня почувствовать себя грязной, и я ненавидела, что он имел такую власть надо мной. В то же время я скорее бросилась бы с крыши этого дома, чем призналась, что не спала ни с одним парнем, пока была в бегах. Эту тайну я буду защищать изо всех сил.

— Кто сказал, что я не жажду мести? — Спросил Маттео угрожающим тоном. Его темные глаза встретились с моими. Бастард. Значит, озабоченные взгляды в машине были напоказ? Он знал, что я не хочу выходить за него. Он знал, что это наказание для меня. Кто знает, что еще он задумал для меня, когда я оказалась в его лапах?

— Я ни за кого не выйду замуж, — отрезала я. — Это моя жизнь.

Отец был в ярости, когда подошел ко мне и сильно ударил по лицу. В ушах зазвенело, во рту появился привкус меди. Много лет назад я бы заплакала.

— Ты сделаешь, как я сказал. Ты и так запятнала наше имя и мою честь. Я больше ни дня не потерплю твоей наглости, — прорычал он, покраснев.

— А если нет?

Мое запястье почти онемело от сокрушительной хватки Арии. Ей удалось встать между мной и отцом, несмотря на явное неодобрение Луки, но он был занят тем, что держал рубашку Маттео железной хваткой.

Я попыталась оттащить Арию назад, но не сводила глаз с отца. Ария все еще пыталась защитить меня, но это была битва, в которой она не могла сражаться за меня.

Рука отца все еще была поднята, готовая ударить меня снова. Что он сделает, если я ударю его в ответ? Хотел бы я быть достаточно храброй, чтобы это выяснить.

— За твое предательство никто и глазом не моргнет, если я отдам тебя в один из секс-клубов, чтобы мы могли использовать твою распущенность.

Несмотря на мои лучшие намерения, мои глаза расширились от шока. Данте нахмурился, но я не была уверена, хороший это знак или нет.

Глаза Маттео горели такой ненавистью, что волосы у меня на затылке встали дыбом. Лука все еще держал его за плечо, останавливая от чего? Я не была уверена.

— Этого не случится. Джианна станет моей женой. Сегодня. — сказал Маттео.

— Что? Я ... — выпалила я, но отцовская пощечина снова заставила меня замолчать. Удар был сильнее, чем в предыдущий раз, и его кольцо коснулось моей нижней губы. Боль пронзила мое лицо, и теплая жидкость потекла по подбородку.

— Хватит, — сказала Ария, и вдруг Лука потянул ее назад, а Маттео крепко схватил меня за руку и повел из комнаты по коридору в ванную. Я не была уверена, был ли это шок от того, что случилось, или скорость, с которой Маттео оттащил меня, но я не сопротивлялась, только спотыкалась, даже не потрудившись остановить кровь, капающую на мою рубашку с разбитой губы. Маттео втолкнул меня в ванную, вошел следом и запер дверь.

Я уставилась на свое отражение в зеркале. Мой подбородок был в крови, и еще больше крови капало из пореза в нижней губе на мою рубашку. Моя губа уже распухла, но я была рада обнаружить, что мои глаза сухие, без единого признака слез. Маттео появился позади меня, возвышаясь надо мной, темные глаза изучали мое изуродованное лицо. Без своей фирменной акульей ухмылки и высокомерного веселья он выглядел почти сносно.

— Ты не знаешь, когда заткнуться, да? — пробормотал он. Его губы сложились в ухмылку, но это выглядело как-то неправильно. В его глазах было что-то тревожное. Взгляд в них напомнил мне тот, который я видела, когда он имел дело с русскими пленниками в подвале.

— Ты тоже, — сказала я и поморщилась от боли, пронзившей мою губу.