Связанные ненавистью

— Верно, — сказал он странным голосом. Прежде чем я успела отреагировать, он схватил меня за бедра, развернул и поднял на умывальник. — Вот почему мы идеально подходим друг другу.

На его лице снова появилась высокомерная улыбка. Ублюдок встал у меня между ног.

— Что ты делаешь? — прошипела я, отодвигаясь от края умывальника, чтобы увеличить расстояние между нами и толкая его в грудь.

Он не сдвинулся с места, слишком сильный для меня. Улыбка стала шире. Он схватил меня за подбородок и приподнял мою голову.

— Я хочу взглянуть на твою губу.

— Мне не нужна твоя помощь. Может, тебе стоило остановить моего отца, чтобы он не разбил мне губу.

Вкус крови, сладкий и медный, заставил мой желудок сжаться и напомнил мне о более темных образах.

— Да. Я должен был, — сказал он мрачно, его большой палец слегка коснулся моей раны, когда он приоткрыл мои губы. — Если бы Лука не удержал меня, я бы вонзил нож в спину твоего отца, и будь прокляты последствия. Может быть, так и будет.

Он отпустил мою губу и вытащил длинный изогнутый нож из кобуры под пиджаком, прежде чем повертеть его в руке с расчетливым выражением лица. Затем его глаза метнулись ко мне.

— Ты хочешь, чтобы я убил его?

Боже, да.

Я вздрогнула при звуке голоса Маттео. Я знала, что это неправильно, но после того, что сказал сегодня отец, я хотела увидеть, как он молит о пощаде, и я знала, что Маттео способен поставить кого угодно на колени, и это волновало меня. Именно поэтому я хотела уйти из этой жизни. У меня был потенциал для жестокости, и эта жизнь была ее причиной.

— Это означало бы войну между Чикаго и Нью-Йорком, — просто сказала я.

— Видеть, как твой отец истекает кровью у моих ног, стоит риска. Ты того стоишь.

Я не была уверена, шутит он или нет, но это было слишком...серьезно. Я хотела поцеловать его за эти слова, но это было неправильно. Маттео ошибался. Как и все остальные.

Не так давно я видела, как убили Сида, и знала, что с таким же успехом мог нажать на курок Маттео. Я не могла позволить ему вмешиваться в мои мысли. Он был слишком хорош в этом.

Я снова толкнула его в плечо.

— Мне нужно позаботиться о губе. Если тебе больше нечего делать, кроме как стоять рядом, уйди с дороги.

Он по-прежнему не двигался с места и был слишком силен, чтобы сдвинуть его с места. Его мышцы напряглись под рубашкой, заставляя меня задуматься, как бы он выглядел без нее. Неправильно. Так неправильно.

Он положил нож на стойку рядом со мной.

— Ты не должен оставлять острые предметы в моей досягаемости, когда я злюсь.

— Думаю, я рискну, — сказал он, упираясь ладонями в мои бедра, не оставляя мне выбора, кроме как откинуться назад, чтобы увеличить расстояние между нами.

— Прекрати, — прорычала я, потому что от него слишком хорошо пахло, и я почувствовала, что мое тело хочет придвинуться ближе, затем снова вздрогнула. Я подняла руку и пощупала нижнюю губу. Казалось, она распухла еще больше и все еще кровоточила.

Маттео убрал мою руку.

— Ты сделаешь только хуже. Нужно наложить швы. Вызвать врача?

— Нет, — быстро ответила я. Я не хотела, чтобы еще кто-нибудь узнал, и больше всего я не хотела, чтобы мой ублюдочный отец узнал, что ему удалось разбить мне губу. — Я сделаю это сама.

Маттео поднял брови. Он отступил на шаг и быстро осмотрел шкафы, прежде чем достал аптечку. Он продел нитку в иголку и протянул ее мне.

Я поерзала на умывальнике, чтобы посмотреть на себя в зеркало, затем поднесла иглу к губам. Я никогда никого не зашивала, тем более себя. Я ненавидела иглы. Мне даже пришлось закрыть глаза, когда мне делали укол. Маттео наблюдал за мной, и я не хотела выглядеть слабой для него, поэтому я подтолкнула кончиком иглы свою губу, подпрыгнула от боли и снова отстранилась.

— Черт. Это чертовски больно.

Я покраснела, потом посмотрела на Маттео.

— Давай. Смейся.

Маттео выхватил иглу у меня из рук.

— Это не сработает.

— Знаю, — пробормотала я. — Ты можешь это сделать?

— Будет больно. Я ничего не имею против боли.

— Ты когда-нибудь накладывал себе швы?

— Несколько раз.

— Тогда я справлюсь с тем, что ты меня зашьешь. Просто сделай это.

Он протянул мне Тайленол.

— Возьми несколько штук. Они не помогут сразу, но сработают позже.

— Водка тоже помогает.

— Полагаю, ты узнала об этом за месяцы, проведенные в бегах, — сказал он с улыбкой, граничащей со страхом. Он еще не задавал слишком много вопросов. Даже о других парнях, кроме Сида. Может, он не хотел знать, а я все равно не скажу. Достаточно того, что из-за меня погиб невинный человек. Я не называла ему имена других парней, с которыми целовалась, чтобы он их не убил. Смерть была слишком суровым наказанием за поцелуй, за что угодно, но такой мужчина, как Маттео, не согласился бы с этим.

— Помимо всего прочего, — сказала я, потому что никогда не знала, когда нужно закрыть рот. И какой момент лучше выбрать для того, чтобы спровоцировать кого-то, чем до того, как он собирался ткнуть вас острой иглой.

— Держу пари, — сказал он, и страшная улыбка стала еще страшнее. Маттео взял меня за подбородок. — Постарайся не двигаться.